Пророк
Шрифт:
– Не люблю военных.., с оружием ходят…
– У каждого свое предназначение, – произнес Андрей. А мы с вами знакомы.
Женщина вырвала свой локоть.
– Я вас не помню.
– Вы были чем-то очень сильно расстроены.
Я подвозил вас в Ельск. Потом мы встретились на кладбище.
– А.., да, вспомнила. У меня умер отец. Мне туда… – женщина показала левой рукой на темный переулок.
– Я вас провожу.
– Нет, спасибо, вы мне и так оказали услугу, вывели с ужасного места. Мне стало очень плохо, голова
– Может, все-таки я доведу вас домой?
– Нет, не надо.
Холмогоров смотрел ей вслед. Женщина торопливо уходила в темный переулок.
Этой ночью подполковнику ФСБ Камневу повезло: на месте преступления было найдено оружие – снайперская винтовка Драгунова. Ее отыскал старшина местной милиции. Он принес ее к беседке, держа на вытянутых руках, как рыбак держит огромную щуку.
– Старшина, спокойно, не трогай, положи ее сюда, – указывая на скамейку под яблоней, руководил Камнев. – Никому не подходить к оружию, не трогать, на нем могут быть отпечатки.
«Скорая помощь» не понадобилась. Боец спецназа Виктор Прошкин был убит выстрелом в голову.
Его подругу напоили валерьянкой, сделали укол.
Она, сидя на кухне своего дома, тихим голосом, глядя на Камнева, повторяла одно и то же:
– Мы с Витей хотели пожениться… Осенью хотели… Он был хороший. Моя мама не верила, что он хороший… А я знала – он добрый, очень ласковый.., мы сидели разговаривали… Это все мама, это она не разрешала приходить ему к нам домой, вот мы и сидели в саду, в беседке.., сидели и разговаривали…
– Маша, ты ничего не заметила подозрительного?
– Нет, ничего, – сказала девушка.
По ее пухлым щекам опять покатились слезы, крупные, как фасолины.
Афанасий Ильич Камнев поморщился, он понял, что толку от нее не добьешься, и опять вышел на улицу. Тело спецназовца уже положили на носилки и поместили в машину скорой помощи. Приехали на УАЗике майор Грушин и подполковник Кабанов.
Кабанов сразу же насел на московского следователя.
– Подполковник, вы же говорили – все под контролем, а теперь я вижу, мой солдат мертв и снайпер скрылся. Какого черта вы тут делаете?
– И без ваших упреков тошно. Вы так говорите, будто я хотел его смерти! Сидел бы в части – был бы жив!
– Вы предлагаете бригаду превратить в тюремную зону? Никого не выпускать?! Они все были в Чечне. Они там приказы выполняли и свою работу делали, а вы свою тут не делаете. Я буду жаловаться!
– Жалуйтесь куда хотите! Ни там, ни тут порядка нет, нигде приказы не выполняются. Я же вас просил бойцов этого подразделения в город не пускать, в наряды не ставить…
– Вы хотите, чтобы ребята в трусов превратились, сидели в казармах и дрожали, как последние шавки, – подполковник Кабанов громко выругался матом.
Где-то рядом завыл пес, протяжно и печально.
– Извините,
Майор Грушев стоял под деревом и, пряча сигарету в кулак, нервно курил.
– Поехали, майор, – позвал его Кабанов.
– Нет, я еще побуду здесь.
– Ну как знаете, – Кабанов сел в УАЗик и уехал вслед за машиной скорой помощи.
Естественно, прочесывание огородов ничего не дало, снайпер исчез, его следы, если они и были, затоптали любопытные. «Теперь ему не из чего стрелять, – думал подполковник Камнев, – теперь у него нет оружия, мое начальство будет рвать и метать».
– Пустите, я журналист, – услышал Камнев знакомый голос.
«Слетаются как вороны, – подумал он, – зеваки, журналисты».
– Майор, – обратился он к милиционеру, толстому и потному, – никого не пускать, гони всех прочь!
– Слушаюсь, товарищ подполковник! – майор милиции набычился, сжал кулаки и двинулся на журналиста. – Куда прешь?! Тебе что, не понятно?! Нельзя!
– Я представитель средств массовой информации. Я хочу знать, что тут происходит.
– В городе человека убили. Вот что происходит! Иди отсюда, Олег, иди!
Бобров понял, что спорить с майором бессмысленно, и попытался, перегнувшись через забор, обратиться к Камневу. Тот пошел в дом, где его помощник старался выудить хоть что-нибудь ценное у девушки – свидетельницы убийства.
Другой помощник вместе с милиционером допрашивал соседей, которые собрались во дворе Маши Дерюгиной. Все в один голос заявляли, что никого и ничего подозрительного не видели. Витя же, по их мнению, был очень хорошим парнем, несмотря на то что иногда любил выпить и поскандалить. Эти качества мужчин не портят, хотя, можеч быть, и не украшают. Все сходились во мнении что это кто-то сводит с ребятами счеты* * *
На кладбище стало одной могилой больше.
И в городе как-то незаметно для самих жителей прижилось название «Военное кладбище». А огороды у реки местные острословы окрестили «чеченскими». Олег же Бобров доставал мэра Цветкова предложением переименовать улицу Садовую в Спецназовскую. Жители улицы немедленно возмутились, посчитав это оскорбительным. Один из них, не представившись, в прямом эфире пообещал назавтра же набить журналисту морду, а мэру, если он пойдет на поводу, – ни много ни мало – импичмент.
Спецназовцы – друзья покойного Прошкина по отряду – уже не могли пить. Алкоголь их не брал. Они рвались в Чечню, но командир бригады сказал:
– Рано об этом думать.
Чувствовалось, что говорит он с чужого голоса.
Решение было за московскими следователями.
Подполковник Камнев, руководивший следственной бригадой, в неофициальной беседе сказал командиру бригады и мэру Цветкову, что опасаться снайпера не стоит. Экспертиза подтвердила, что все бойцы убиты из одной и той же винтовки.