Пророк
Шрифт:
– Все здесь, – глухо произнесла она, обведя взглядом тесное помещение.
Осколочная граната дважды подпрыгнула на досках пола. Женщина метнулась в темноту.
Громыхнул взрыв, следом
Огненная волна снесла кирпичную кладку, сорвала пылающий, посеченный осколками брезентовый полог.
Женщина, не оглядываясь, пошатываясь как пьяная, брела по дороге. Черные «Жигули», выскочившие из-за поворота, чуть не сбили ее.
Холмогоров схватил женщину за плечо, затолкнул в машину. Она не сопротивлялась.
– Мне все равно, – проговорила она, – вместо сердца у меня уже давно пустота.
– Что ты наделала, – не укоряя и не осуждая, произнес Холмогоров, – тебе здесь места уже нет.
– Знаю, мое место там, рядом с детьми и мужем.
Рыжий щенок забрался к женщине на колени.
– А ты здесь откуда?
Щенок уютно устроился, положил голову на лапы и уснул.
– Может, вы возьмете его себе? – обратилась женщина к Холмогорову. – Он хороший.
– Я подумаю, –
Рапорт майора Грушина на имя министра внутренних дел был удовлетворен. Он уволился и уехал из города. Через год в Ельске уже был построен храм. Молодому священнику прислуживал Гриша Бондарев. Храм был возведен на том самом месте, где он, беседуя с Холмогоровым, выкладывал из битого кирпича крест. Гриша стал спокойным, о кавказской овчарке сам не вспоминал. Когда же его спрашивали, отвечал, улыбаясь:
– Она уехала, она меня отпустила.
Дом с зеленой крышей в глубине переулка сгорел на девятый день после взрыва блокпоста. В Ельске говорили, что это сделали спецназовцы, но их не искали и не осуждали. Следователь ФСБ Камнев уехал из Ельска, увозя с собой неопровержимые доказательства того, что спецназовцев убивала женщина-снайпер, мстя за своих детей.
Ермакова-Будаева умерла на следующий день, после того как добралась до родных могил. Чеченские женщины похоронили ее на мусульманском кладбище, рядом с мужем и детьми.