Пророки
Шрифт:
– Я просто хотел предупредить тебя, что уеду на несколько дней.
– Я надену черную вуаль и буду плакать каждую ночь.
Тета и Мэйбел прыснули и отвели глаза.
– Ты будешь скучать. Я же тебя знаю, сестрица. – Он по-волчьи ухмыльнулся.
– Эй! – воскликнул кондуктор. – А ну слезай отсюда!
– Сэм, у тебя сейчас будут проблемы!
Сэм заулыбался:
– Ах, детка, а я думал, что ты любишь решать проблемы!
– Может, ты слезешь, пока не убился?
– Тебя так беспокоит
– Слезай сейчас же.
Сэм спрыгнул с приступки, чуть не столкнувшись с женщиной, катившей коляску.
– Простите, мэм. – Он отряхнул руки и крикнул им вслед: – В один прекрасный день, Эви О’Нил, ты втюришься в меня по уши!
– После дождичка в четверг! – крикнула ему Эви.
Сэм изобразил, что поражен стрелой и падает. Эви прыснула.
– Идиот.
Тета изогнула бровь.
– Этот парень сохнет по тебе, Эвил.
Она закатила глаза в ответ.
– Не валяй дурака. Никакого отношения к любви это не имеет. Этот парень просто хочет то, что не может получить.
Тета посмотрела на огни Бродвея, медленно просыпавшиеся на закате.
– Как и все мы.
К тому моменту, как Эви вернулась в музей, уже стемнело, и последние посетители ушли. Напевая услышанную по радио мелодию, она бросила шарф, пальто и сумочку на кресло и направилась в библиотеку. Двери оказались приоткрыты, и из-за них раздавался незнакомый женский голос:
– Шторм приближается, Уилл, готов ты или нет.
– А что, если ты ошибаешься? – напряженно спросил он.
– Ты правда думаешь, что это единичный случай? Ты читаешь газеты так же, как и я. Ты видишь знаки.
Беседа стала тише, и Эви придвинулась к двери, вслушиваясь.
– Я тебе говорила, что ничем хорошим это не закончится.
– Я пытался, Маргарет. Ты знаешь это.
Они, наверное, отошли подальше – звук стал совсем неразличимым, и Эви слышала только обрывки: «надежное убежище», «пророки», «будут необходимы».
Эви подвинулась еще ближе.
– А что с твоей племянницей? Ты ведь знаешь, кто она. Ты должен приготовить ее.
У Эви заколотилось сердце.
– Нет. Ни за что.
– Тебе придется рассказать ей, или это сделаю я.
Уже не в состоянии держать себя в руках, Эви ворвалась в комнату.
– Рассказать мне что?
– Эви! – Уилл выронил сигареты. – Это очень личный разговор!
– Но я слышала, что вы говорите обо мне. – Эви повернулась к высокой эффектной женщине, стоявшей у стола. Той, с которой Уилл, по его словам, был незнаком. – Что он не хочет мне рассказывать?
– Мисс Уолкер как раз собиралась уходить. – Уилл выразительно посмотрел на женщину, которая медленно покачала головой – с отказом или неодобрением, этого она не знала.
– Думаю, да. – Она поправила шляпку. – Я выйду сама, не нужно
Она вышла из библиотеки царственной походкой.
Эви дождалась, пока раздастся быстрый стук каблуков по мраморному полу, и повернулась в Уиллу:
– Кто эта женщина?
– Тебя это никак не касается.
Уилл прикурил сигарету, но Эви выхватила ее и смяла в пепельнице.
– Но она говорила обо мне! И я хочу знать почему, – потребовала она. – К тому же ты сказал, что не знаешь ее.
На мгновение Уилл заколебался. Он выглядел абсолютно потерянным. Потом его снова захватил академический лоск, и перед ней опять стоял непоколебимый Уилл Фицджеральд. Он сделал вид, что занят расстановкой вещей на столе в каком-то одному ему известном порядке.
– Эви, я тут вот что подумал. Скорее всего тебе лучше будет вернуться в Огайо.
Эви пошатнулась, будто ее ударили.
– Что? Дядя, но ты же обещал…
– Что ты сможешь побыть здесь, Эви. Я старый бакалавр, привыкший жить как попало. Я не в состоянии приглядывать за молодой девушкой…
– Мне семнадцать! – завопила она.
– Все еще.
– Вы бы не разобрались с этим делом без меня!
– Я это прекрасно знаю. И никак не могу простить себя за то, что втянул тебя в это. – Уилл устало опустился в кресло. Он не умел сидеть спокойно и совершенно не знал, куда деть руки. В конце концов он положил их на подлокотники, будто Линкольн, позирующий для мемориала.
– Но почему? – спросила Эви. Она грустно стояла перед ним, будто школьница, выпрашивающая у директора еще один шанс. Она ненавидела себя за это.
– Потому что… – начал Уилл. – Потому что здесь небезопасно.
Эви поняла, что вот-вот заплачет от злости. Ее голос дрожал.
– Почему ты не хочешь объяснить мне, что случилось?
– Ты должна довериться мне, Эви: чем меньше знаешь, тем лучше. Это для твоего же блага.
– Я уже устала от того, что другие решают, что будет для меня лучше!
– В этом мире существует определенный тип людей, Эви. И ты никогда не узнаешь, на что они способны.
Слезы повисли на черных от туши ресницах Эви.
– Но ты обещал, что я смогу остаться.
– И я сдержал свое обещание. Дело раскрыто. Пора возвращаться домой, – сказал Уилл так примирительно, как только был способен.
Она помогала им раскрывать преступление. Она терпела жуткие головные боли. Сошлась в открытой схватке с Джоном Гоббсом и призрачной Братией в той страшной дыре. Она отдала самое ценное, что у нее было – талисман и шанс узнать, что случилось с Джеймсом, – чтобы победить, чтобы продолжить идти дальше. И что получила в награду? Это было несправедливо. Какими бы ни были условия.