Пророки
Шрифт:
Мемфис посмотрел в пол.
– У него дар.
– Что она с ним сделала?
– Ничего! Я же сказал – у него дар.
– Неси сюда Библию. Мы будем молиться.
Октавия пошла в спальню, где лежал Исайя. Мемфис неуверенно последовал за ней.
– Мемфис Джон, тебе придется встать рядом со мной. Мы будем молиться за твоего брата, молиться, чтобы она не привлекла Дьявола в этот дом.
Опустившись на колени рядом с тетей, Мемфис задумался. Ему все это не нравилось. «Почему? – подумал
– Я не буду этого делать.
Удивленное выражение на лице Октавии сменилось строгой, угрюмой миной.
– Я обещала вашей матери, что присмотрю за вами, ее детьми, и я сделаю это. А теперь помолись со мной.
Мемфис взорвался:
– Почему бы тебе не спросить у своего Бога, зачем он забрал маму? Почему отец не возвращается домой? Что он имеет против моего маленького брата?
Ему захотелось ударить кого-нибудь или что-нибудь. Спалить весь мир дотла, исцелить его и спалить еще раз.
Он думал, что Октавия закричит, возмущенная его словами, и выгонит его из дома. Но вместо этого она очень тихо сказала:
– Сходи на кухню, там жареный цыпленок в холодильнике. Поешь. Я буду молиться, а потом мы поговорим.
Это показалось ему намного худшим вариантом.
Больше не обращая на него внимания, Октавия склонила голову.
– Господь наш Иисус… защити этого мальчика… Он не ведал, что творил.
Исайя проснулся.
– Тетя, почему ты молишься? Мемфис? Ты куда?
Мемфису не хотелось есть, и он не знал, куда себя деть. Он не мог ходить на кладбище после того, как встретил там призрак Гэйба: ему больше не хотелось сидеть вместе с мертвыми. Ему нужны были живые. Он хотел видеть Тету. Мемфис отправился в библиотеку и в ее пыльной тишине вознес свою собственную молитву. Раскрыв записную книжку, он принялся писать до тех пор, пока его пальцы не стали отваливаться и не начали потухать огни в соседних домах. У него был смысл писать и появилось, кому писать. В самом низу он написал всего два слова: для Теты. Закончив свое признание, он сложил его, запечатал в конверт и опустил в почтовый ящик.
В театре «Глобус» шоу Зигфелда было в самом разгаре. Публика в этот раз оказалась более оживленной, чем обычно, – то и дело раздавался смех и громкие аплодисменты. Вечер казался каким-то сумасшедшим, лихорадочным. После убийства Дэйзи популярность шоу взлетела до небес, за кулисами постоянно толпились агенты в поисках новых Луизы Брукс и Эдди Кантора, артисты выкладывались на полную. В свете софитов Тета, щеголяя сверкающим платьем с глубоким декольте, перекидывалась шутками с Генри.
– А это мой братец, Генри, – ворковала она,
– Я папочкин любимый вампиреныш и люблю только жемчужные побрякушки. Были бы баксы – и все в шоколаде, я как раз такая девчушка, – запела Тета.
– Наша любимая мамочка так нас учила! – воскликнул Генри, и публика зашлась смехом.
В песне не было ни слова правды, это просто была яркая сладкая жвачка, призванная отвлечь людей от забот и тяжелых мыслей. Они молча соглашались быть ослепленными ею. Софиты повернулись, и Тета с Генри начали разыгрывать сценку на фоне бутафорской квартиры. Генри стучал по клавишам, а Тета пела на пределе своих возможностей.
Они продолжали вить паутину лжи, и людям это нравилось.
Сэм сидел за колченогим столом в темном подпольном баре где-то у морской верфи Бруклина. Основную часть публики составляли работяги и старые моряки, так что в воздухе стоял запах застарелого пота и дешевой выпивки. Сэм сел спиной к стене, чтобы можно было все видеть и контролировать ситуацию. Он наблюдал, как на пороге появился человек в мокром от дождя плаще, отряхнулся и прошел за соседний стол. Какое-то время они не разговаривали. Сэм положил на стол открытку.
Мужчина приподнял открытку, забрал лежавшие под ней пятьдесят долларов, убрал их и стал разглядывать картинку, вертя ее в руках. Затем вернул ее Сэму.
– «Проект Буффало». Утверждали, что его закрыли после войны. Но они так этого и не сделали.
– Что это?
Мужчина слегка покачал головой.
– Это была ошибка. Мечта, которая завела слишком далеко. Старая песня с печальным концом.
Сэм поджал губы.
– Я заплатил вам пятьдесят долларов. Вы понимаете, насколько тяжело было достать столько?
Мужчина поднялся с места и опустил шляпу пониже, чтобы его лицо оставалось в тени.
– Она еще жива, если тебя это волнует.
– Где?
– Существует правда, которую люди сами не хотят знать, поэтому нанимают таких, как мы. Чтобы можно было пойти потанцевать, спокойно поработать, вернуться домой к семье. Покупать себе радиоприемник, зубную пасту и прочую дребедень. Хочешь моего совета? Забудь обо всем этом, парень. Просто наслаждайся жизнью. Тем, что от нее осталось.
– Я не такой.