Прорыв
Шрифт:
В 1972-- 73-ем годах мой убитый в Бершеве отец, Иосиф Гур, старый зек-воркутинец и сионист, первым сказал о смерти государственного сионизма Голде Меир и ее министрам - они отмахнулись от правды. Зачем им она?!"
Читальня опустела, видно, кончился перерыв. Лицо Сергея стало сосредоточенно-жестким, напоминало мне лицо военного пилота, получившего по радио приказ на взлет... Времени для чтения не оставалось. Я перевернул сразу несколько страниц. Задержался на одной из последних, на которую Сергуня ткнул пальцем. Она, и в самом деле, была мольбой, криком, сгустком
"Партийные интересы все годы выдаются за интересы страны, потому и затыкают рты и русским, и американским евреям, озабоченным будущим Израиля. Но стране нужны не подачки, стране нужна современная индустрия. Подачки выколачиваются для партий... Ваши щедрые подачки губят Израиль, плодя бюрократию и воров.
Хотите помогать -- создайте комиссию контроля -- мы просим вас об этом -- и не слушайте истериков: громче всех протестуют те, кто воруют!..
Если беды советского еврейства, в экономических переговорах Запада с СССР, будут отодвинуты на задний план, то евреи СССР будут, просто -напросто, преданы. Отданы на поругание и убийство...
Сионизм был создан для спасения еврейства, а не для его убийства."
"...Не торгуйте людьми и принципами. Ибо, в таком случае, вам придется открыто солидаризироваться с величайшими злодеями XX века, которых человеческие жизни и судьбы не интересовали".
Я поглядел на Сергея с восхищением и тревогой: понимает он, какой подымется в ответ вой? Сергей подмигнул мне обоими глазами, в которых теплилось глубоко выстраданное удовлетворение.
– - Мечта жизни... За все наши муки. За Гулю, за Яшу, за отца. Дать меж рогов, чтобы искры посыпались. Хочешь помочь?.. Если что, защитишь, как отец защитил тебя в Лоде? 0'кэй?
Мы заспешили в зал. У дверей проверяли документы, меня снова оттолкнули в сторону, наконец, отыскали в списке. Когда я занял свое место, Сергей уже сидел в президиуме рядом с седым высоколобым джентльменом, похожим на стареющего киноактера. На трибуне бушевал профессор из Гарварда в черной кипе и роговых очках с толстыми квадратными линзами, который почти кричал о том, что евреи Америки, если в них осталось что-то человеческое, не имеют права отказывать в приеме евреям из СССР.
....-- После того, как наши отцы покинули европейских евреев на растерзание наци!..
Я обрадовался его экспрессии, его убежденности. Повернулся лицом к залу. Меня поразила полная отрешенность людей от говорившего. Почти никто не слушал. Одни подмахивали золотыми перьями какие-то бумаги, затем вынимали чековые книжки, подписывали чеки, другие просматривали биржевые таблицы или давали указания каким-то молодым людям, подскакивавшим к ним от дверей. Двое-трое жевали, допивали кофе, рассказывали своим соседям что-то веселое.
А вот и тот самый тип в бархатной кипе, который на предыдущем Еврейском конгрессе оттаскивал меня за .штаны от микрофона, когда я поведал американцам, что Шауль бен Ами и его служба раскололи еврейское движение в Москве.
"...Зачем нам ваша правда!
– - раздраженно выговаривал он мне после заседания.
– - Вся правда вредна".
Я отвел от него глаза, отыскивая взглядом Сергуню, приготовившего сюрприз и для этого джентльмена. Рядом со мной, с краю, присел человек с жестким бронзовым лицом. Толстые губы поджаты в иронической усмешке. Очень знакомое лицо. Я даже собирался поздороваться. И вдруг меня как током дернуло: "Деньги дороже крови". Кафе преподавателей в Иерусалиме. Действительно, знакомое лицо...
Тут будет, похоже, сегодня такая драка!
И точно! К президиуму торопливо прошагал заместитель Шауля, леший с голубыми глазами. За ним пыхтел, в черной паре, Дулькин, нынешний главарь израильского Сохнута. Сергей окрестил его "Бровеносцем", как они называли ранее Брежнева, Угольные и точно плохо налепленные, как в театральной самодеятельности, брови торчат во все стороны ежиком. Мистер Дулькин был главным врагом "прямиков". Он суровым голосом потребовал прекратить всякую финансовую помощь советским евреям, которые едут не в Израиль, а в Америку, Канаду, Австралию и другие страны...
...
– - Этого требуют все сто двадцать тысяч новых израильтян-олим из СССР, воля которых изложена вписьме, ему, Дулькину....
Гудит зал. Переговаривается. Притих только тогда, когда на трибуну поднялся раббай с переломленным носом. Перестали жевать, пить сок. Английский у раббая Бернштейна тоже был "пулеметный". Как и иврит. Все ж я сумел, кажется, ухватить главное:
– - Несколько лет назад до нас дошла весть о фальшивых мандатах на каком-то съезде в Израиле, не помню каком... Мы верили и не верили. Но вот появляется один из руководителей Сохнута и угощает нас такой фальшивкой, рядом с которой прежние -- детские игры, репетиция. 120 тысяч новых иммигрантов из СССР и все против "прямиков"!
– - категорически утверждает господин Дулькин.
А вот...
– - И он достал из своей черной папки другую истерханную, картонную, которую еще в баре вручил ему Сергуня. Раскрыв папку, заметил негромко, что в выступлении уважаемого господина Дулькина вкралась некоторая неточность... Затем прочитал -- бесстрастным тоном, как читают приговоры, -петицию из Израиля: "...П о м о г а т ь в с е м е в р е я м, в ы р в а в ш е м с я н а с в о б о д у"; назвал, сколько тысяч человек ее подписали и показал конференции листы с подписями.
– Как же так?
– - председательствующий в черной ермолке воздел руки к небу . Повернулся к побагровевшему Дулькину.
– - Ты говорил, что тебя все поддерживают. Оказывается, совсем наоборот...
– - Меня поддерживают сионисты!
– - прокричал с места уязвленный Дулькин, вскакивая на ноги.
– - Если правы не мы, то несостоятелен наш и ваш главный политический лозунг: "Освободи народ мой!"... Овободить ради страны -- дада! и да!..
– - Очень верное замечание!
– - воскликнул с трибуны раббай Бернштейн.
– Нужно только уточнить. Чтоб советских евреев везли в Израиль без пересадок, хотят они этого или не хотят, на семь лет. Как сказано в Библии, раб должен отработать семь лет. И лишь потом, если рвется вон, отпустить на все четыре стороны.