Прорыв
Шрифт:
– Нельзя. Еще вопросы? Нет? Тогда двигайте поршнями, товарищи офицеры, время поджимает.
Офицеры двинулись в лабораторию, а Бондарев и его приятель Технарь пошли за Комендантом к лестнице-переходу на уровень «Б».
– Вот попали, так попали, – тихо сказал Технарь.
– Отползать поздно, – нехотя сказал Бондарев. – Сразу надо было думать. Тебе разве не предлагали уехать с эшелоном?
– Предлагали. Но ты ж понимаешь, в такой обстановке нашим семьям серьезная опасность грозит. Спасать их надо, пока не поздно.
– Да понимаю, –
– Хорошо, что хватило ума не уволиться. Тогда нас вообще заперли бы здесь навечно. Без разговоров.
– Вот именно.
– Хватило бы ума дальше выжить, – обернувшись, проронил Комендант.
– О чем и речь, – Технарь кивнул. – Может, прав наш бравый Спецназовец? Оттяпают половину мозгов эти ученые, будет нам тогда «счастье». Со стеклянными глазами и слюной до пупа.
– И ты, Брут? – Комендант поморщился. – Хватит уже нагнетать.
– Я не нагнетаю! Просто рассматриваю варианты. А если промывка мозгов не поможет, что тогда? Не верю я в этот метод. Бондарев, вот ты профессиональный контрразведчик, должен быть в теме. Поправь, если ошибусь. Все эти промывки не удаляют информацию, лишь ставят блоки, которые могут запросто рухнуть. Ученым пока не дано манипулировать сознанием и памятью на тонком уровне, их уровень – грубое вмешательство вроде лоботомии или как максимум – полное обнуление краткосрочной памяти. Выборочная промывка – это нереально, разве не так?
– Не знаю, – Бондарев пожал плечами. – Могу только повторить, поздно метаться.
Воспоминание вдруг опять сделало финт, больше характерный для сновидений, – пропустило сцену блокировки уровня «Б» и перешло к заключительному этапу.
Финальный эпизод воспоминания оказался самым ярким и коротким. Бондарев вспомнил ослепительный свет, белые стены медицинского отсека, а вдоль них три десятка обычных офисных кресел, собранных из всех кабинетов бункера, и целый лес из стоек для капельниц. Посреди отсека возвышался компьютерный остров: четыре стола располагались квадратом и были заставлены аппаратурой необычной конфигурации.
Внутри квадрата сидел лаборант из «Вектора». Профессор расхаживал по залу, проверяя, все ли в порядке у пациентов. Всем дремлющим в креслах пациентам были подключены капельницы, а на головы надеты сетчатые шапочки с датчиками и приемниками сигнала, похожими на «блютусы». Кроме «белых халатов» и троицы прибывших, не спал только Спецназовец, с ним еще возился второй лаборант.
– Ага, все в сборе, – увидев офицеров, сказал Профессор. – Ну, ну, не киснуть. Видите, все живы. Значит, и вам ничто не угрожает. Процедура отработана до мелочей. Средство эффективное, надежное и абсолютно безопасное. Вы просто уснете, а когда проснетесь, вспомните об эвакуации только то, что она состоялась. Больше никаких изъянов в вашей памяти не останется. Проверено десятилетиями клинических и полевых испытаний! Используется так же часто, как аспирин! Ни одного осложнения или хотя
– Мягко стелете, – подписывая бумагу, сказал Технарь. – Неужели вообще никаких побочных эффектов?
– Побочных эффектов не больше, чем от таблетки аспирина. Знаете такое средство от всех болезней, кроме смерти? Садитесь в кресла.
– Я так и знал, – негромко проронил Спецназовец, обращаясь к севшему рядом Бондареву. – Остались только три кресла, для вас. А кто будет стирать лишнее из мозгов господ ученых?
Вопрос он задал значительно громче предыдущей реплики.
– Не волнуйтесь, дорогой товарищ, о себе мы тоже позаботимся, – заверил Профессор.
– Каким образом? Где ваши капельницы и шапочки с электродами?
Главный ученый вновь характерно, в два движения, склонил голову набок и с интересом взглянул на Спецназовца. Какое-то время они играли в гляделки, а затем Профессор вдруг обернулся ко второму лаборанту.
– Сядь вместо товарища офицера.
Лаборант покорно кивнул и уселся вместо Спецназовца в кресло с капельницей. На лице у него не было и тени разочарования или опасения за свое здоровье. Пожалуй, наоборот, он был даже рад такому варианту.
– А вы, мой недоверчивый друг, садитесь за компьютер. Только не трогайте ничего, просто следите, чтобы графики показателей не уползли в красную зону. Если заметите непорядок, сообщите моему помощнику.
– И все-таки, – Спецназовец не спешил выполнять указания Профессора, – кто избавит от лишних воспоминаний вас… а теперь и меня тоже? И каким способом?
– Другим. Между прочим, менее щадящим и более болезненным. А сделаю это я.
– А сами потом… примете яд?
– Зачем же так, – Профессор усмехнулся. – Я останусь единственным, кто будет помнить все.
– А если вас захватят враги? Как же секретность?
– Не захватят. Я уеду спецтранспортом… – Профессор многозначительно взглянул на Бондарева, – на полигон. Там никто не достанет.
– О, а с вами можно? – оживился Спецназовец. – Мне оставаться тут незачем. Я лучше бы в вашей конторе службу продолжил.
– Нет, со мной нельзя, – Профессор указал на камеру системы наблюдения. – Таковы совместные планы вашего командования и моей дирекции. Не нам их менять.
– Ты еще не вскрывал свой конверт, – сказал Комендант Спецназовцу. – Может, там найдется что-нибудь поинтереснее отсидки на полигоне.
– Ему просто боязно, хоть и крутой такой, – усаживаясь в кресло, сказал Технарь. – Давайте уже покончим с этим поскорее. На волю охота. В пампасы.
– Давайте, – Комендант уселся рядом с ним. – Занимайте, товарищи офицеры, места… согласно купленным билетам, и…»
Бондарев почувствовал тычок в плечо и вернулся в реальность.
– Товарищ майор, – Артем еще раз толкнул Бондарева. – Что с вами?
– Ничего, нормально все, – Бондарев встряхнулся. – Момент истины поймал. Что с Кулдыком?