Прорыв

Круз Андрей

Поэтому и место для ночёвки выбрали возле невысокого, но хоть какого-нибудь холма — всё лишних несколько километров должен прибавить к дальности связи. Наверное.

— Есть связь! — радостно доложил Большой. — Анька на приёме!

— Фух! — выдохнул я, чувствуя, как безудержное ликование волной накатывает. — Наконец-то!

Связь через кого-то — это одно, а вот когда уже сам, сам обо всём можешь сказать и обо всем же спросить — это совсем, совсем другое.

— Аня, здесь Серый! — схватился я за тангенту. — Давай по обстановке, что у вас там?

—

У нас порядок полный, сидим на хлебозаводе…

— Аня! Уши оборву, кодом пользуйся или просто аккуратней, — разорался я. — С ума сошла? Расслабилась, а с расслабленными сама знаешь, что делают, сильно нагнув. По делу давай.

— Ой… ладно, — спохватилась она. — Лёха здесь, он поговорит.

Послышался пробивающийся через помехи голос Лёхи, довольный и радостный:

— Серый, мы тут по плану занимаемся, за нас не волнуйся. У тебя что?

— К вечеру рассчитываю выйти в намеченный район. Там уже спокойно будет. А вам бы по-хорошему тоже выдвигаться надо в район встречи. Мы уже по той стороне к вам подойдём.

— Сегодня выйдем, — послышался ответ. — Колонна пойдёт, мы к ней прилепимся.

— Ага, это правильно, — одобрил я. — Поосторожней там, хватит с нас потерь.

— Я понял, вас тоже касается.

— Конец связи.

Молчавший Зудин спросил:

— Ну что?

— Действуем по плану. Наши выдвигаются к Нижнему, там и встретимся.

— Хорошо. Из ГУЦа тоже кто-то с нами отправится, — сказал он.

Об этом они ещё из «Шешнашки» договорились, при организации связи. Кто-то должен будет или присоединиться к нашей колонне, или просто подсесть. Два или три человека. Ну и хорошо, особенно если это бойцы будут — нам проще на обратном пути, мы ведь без Санька останемся, надо ещё кого-то за руль бэтээра сажать. Тем более что при броне и прочем я не собирался вести колонну лесными просеками, а собирался ломиться прямо по трассе, экономя топливо, так что лишним никто не будет. Хотя ладно, до этой трассы ещё добраться надо, размечтался раньше времени, разгубастился.

— Машины дозаправить. Большой, сворачивай шарманку, и выходим.

— Есть.

Всё же по лесу расход топлива растёт, пересечёнка — это не асфальтированное шоссе. И по бронетранспортёру особенно заметно. Хорошо, что мы две бочки тогда на него навьючили, иначе вообще до места бы не дошли. Да и «бардак» уже почти все резервы подъел. Сейчас заправили под крышку, и из бочки осталось только в две канистры перелить да в десант бронетранспортёрный закинуть. Капля в море. И запас соляры кроме полного бака совсем небольшим остался. До Волги дойдём и сольём последнее, как мне кажется. Нет, броня — это не «уазики», для маленького самодеятельного отряда вроде нашего — роскошь непомерная.

— Старшой, что с бочками делать будем? — спросил Санёк.

— Пусть висят где висят, сектор не перекрывают — и ладно. Может, горючкой где разживёмся, тогда пригодятся.

— Как скажешь.

Сборы получились долгими. Надо было всё с вечера провести, да как-то не сообразил. Устали как черти вчера, так и повалились спать в машинах, хорошо, что не забыли фишку выставить. А сегодня время теряем. Хотя не страшно, тут уже недалеко.

— Серёг, смотри, а нас по этому маршруту всё равно на дорогу выносит, — сказал Зудин, разглядывавший карту. — Или просто по трассе через поля гоним, или по просёлкам, но лес скоро заканчивается.

— Ага, лафы больше не будет, — подтвердил я. — Думаю, надо будет давить на гашетку и ломиться на полном ходу. Вот сюда, в направлении на Городец. Люди Рубцова плотину контролируют, так?

Это я уже на всякий случай уточнил, мне об этом ещё в «Шешнашке» сказали. Первые, можно сказать, сведения после восстановления связи с внешним миром.

— Из ГУЦа так сказали, по крайней мере, — кивнул фээсбэшник. — Получается безопасная территория.

— Верно, — согласился я. — Мне и с самим Рубцовым поручкаться довелось.

— И как впечатление?

— Умный прагматик. В любом случае к нашему партизанскому отряду он своё благорасположение выказал.

— Ну и хорошо.

Циммерман

31 мая, вторник, утро

К плотине Нижегородской ГЭС прорвались без потерь и серьёзных проблем, такого наглого марша от них никто не ожидал. Два бандитских заслона, встретившихся по пути, сбили с ходу, кого-то положили, кто-то разбежался.

Циммерману, освободившемуся от постоянного и тоскливого давления эсбэшников, жизнь снова начала нравиться. Он снова был настоящим командиром своим людям, знал, что нужно делать, ставил задачи и ждал их выполнения. Он больше не был бессловесным придатком к другим, ещё и занимающимся непонятными делами. А уцелевшие ерёменковские в чёрной форме теперь держали себя тише воды ниже травы, понимая, что операцию они провалили, облажались со всех сторон и лучше будет лишний раз о себе не заявлять. Такое положение вещей Циммера тоже со всех сторон устраивало.

Требуемый майор Сидельников, с которым следовало общаться, вышел на связь сразу, похоже, что так и дежурил в «кашээмке» в ожидании. Он взялся обеспечить беспрепятственный проход колонны к контролируемой ими территории. А то сунься так, наобум, и есть риск нарваться на излишне горячий приём, теперь по земле кто только не шастает.

Колонна проскочила через окраины Городца, где явно заправляли мертвяки, и быстро втянулась через заслоны и баррикады на контролируемую людьми территорию, что вытянулась вдоль берега и дальше распространялась на саму плотину.

На плотине колонну встретили, предложили рассредоточиться в редкой рощице, взялись кормить из полевой кухни. Циммера и Шилова проводили в штаб — скопление кунгов и вагончиков, где их Сидельников и встретил.

Он оказался собровцем, среднего роста, загорелым и жилистым, одетым в «горку» и увешанным оружием так, что непонятно, как вообще у него получалось ходить. Но ходил и даже бегал. Рукопожатие тоже было крепким, ладонь мозолистая, костяшки кулаков набиты в настоящие кастеты. Крепкий мужик, в общем.