Прощальная гастроль
Шрифт:
Несколько часов до досрочного ухода пролетели, как один миг, и мы с Владиком засобирались. На вопросы коллег – куда это мы настропалились раньше времени, важно ответили, что Конякин засылает нас на важное журналистское расследование и поплыли на выход, распираемые чувством собственной значимости.
На станцию Тимирязевская прибыли без опоздания, даже с небольшим временным запасиком, однако, в центре зала, как договаривались, Таисии не наблюдалось. Мы прождали десять минут, пятнадцать, побродили по всей платформе, думая, что она могла перепутать место встречи, еще подождали…
– Может, что-нибудь случилось? – забеспокоился Влад. – Давай я выйду из метро и позвоню ей.
– Давай еще немного подождем
Но идти никуда не понадобилось – буквально через минуту нарисовалась долгожданная персона. Таисия Михайловна выглядела так, что я ее даже не сразу узнала… Ее любимая челка „Карлсон“ на этот раз была фасона „Девятый вал“, вместо обычного хвоста блистали накрученные на бигуди и тщательно залакированные локоны. Глаза с ресницами до бровей и ярко-малиновые губы поражали воображение своей грандиозностью. Подруга претворила в жизнь свои вчерашние планы касательно миниюбки и, наплевав на май месяц все-таки отчаянно вырядилась: короткая джинсовая юбка, не первый год валявшаяся на антресолях платяного шкафа (мне она была велика, а Тайка в нее еле втискивалась и боялась, что если присядет – юбчонка треснет по всем швам), толстые черные колготки, чтобы, значит, попу случайно не простудить, ботинки на каблуках и моя старая, вытертая во всех местах, включая труднодоступные, коротенькая джинсовая куртейка, годящаяся разве что для прогулок с Лаврентием и то, желательно, в темное время суток. Однако, Таисия почему-то сочла, что эта старая джинсовая рванина выглядит достаточно модерново, чтобы явиться в таком виде на кастинг.
– Ты чего опаздываешь?! – возмутилась я на вполне законных основаниях.
– Вот! – Тая важно ткнула мне под нос свои руки ладонями вниз.
– Что? – не совсем понимая, причем тут опоздание и ее грабли.
– Ну вот же, вот, – она зловеще пошевелила пальцами, – разуй гляделки!
Я разула и заметила разницу: подруга обзавелась длинными прямоугольными малиновыми, под цвет помады, ногтищями.
– Ты что, ходила в салон наращивать когти? – я малость занервничала, пытаясь сосредоточиться и вообразить, сколько денег она могла ухлопать на эту процедуру.
– Нет, я просто сходила, купила, наклеила и накрасила. Но дело оказалось таким морочным и трудоемким, что я немного не рассчитала со временем. Так мы идем куда-нибудь или просто тут постоим и по домам разъедемся?
Выбравшись из метро, сразу стали приставать к прохожим с вопросами о месторасположении д.к. „Железнодорожник“. Почему-то все опрошенные указывали диаметрально противоположные направления, что заставляло нас нервничать и поминутно смотреть на часы. В конце-концов заловили милиционера, дружно запытали его „Железнодорожником“ и получили долгожданную достоверную и подробную информацию. Путь оказался неблизким, пришлось включить третью скорость и нестись на всех парусах.
Дом культуры „Железнодорожник“ оказался внушительной трехэтажной постройкой в стиле сталинского ампира. Войдя внутрь, мы сразу же уткнулись в хвост пестрой очереди, тянувшейся от входа куда-то в глубину здания.
– Вы все на кастинг? – упавшим голосом спросила Тая.
– Ага! – ответила стоящая прямо пред нами дебелая деваха в красной дутой куртке. – За мной еще две тетеньки занимали.
В препоганейшем настроении мы простояли в очереди два с половиной часа. „Две тетеньки“ так и не пришли, но это было слабым утешением. Тайка раз сто пятьдесят порывалась уйти, считая для своей величайшей персоны унизительным торчать в подобного рода очереди, но Влад всякий раз уговаривал ее остаться, мол, столько красилась-парадилась и просто так уйти, даже не попытав счастья, было бы глупо. Мучаясь от скуки, я рассматривала потенциальных киноактеров. Честно признаться, я не совсем понимала, на что рассчитывало подавляющее большинство из них? Кандидатов мужского пола было раз-два и обчелся и наш Влад смотрелся самым приличным образом, все остальные – девушки и женщины самых разных возрастов, выглядели, мягко говоря, далекими от киноискусства. Черт знает как они выглядели, если уж быть до конца честной. Таисия в своем отчаянном джинсовом прикиде на их фоне смотрелась очень даже благородно. Очередь двигалась то обнадеживающе быстро, то издевательски медленно, и к третьему часу ожидания мне практически перехотелось становиться кинозвездой, но теперь было жалко потерянного времени.
Вместе с очередью мы уже давно попали в унылый длинный коридор, по левую сторону которого шли деревянные двери с облупившимися номерками, а по правую огромные окна с желтоватыми пыльными шторами и коричневыми горшками с растительностью на подоконниках. Тоскуя и маясь, я вышла из очереди и решила немного походить туда-сюда, чтобы размяться. Слоняясь по коридору, я рассматривала одинаковые двери и хотела домой, к Лаврентию. Одна из дверей с номером 32 была чуть приоткрыта, из-за нее раздавался громкий мужской голос, и я невольно притормозила послушать, чего это мужчина раскричался. Похоже, говорил он по телефону. Вернее кричал, перемежая цензурные слова с ненормативными:
– …а мне плевать! Пускай эта шлюшка проходит пробы на общих основаниях! Если бы снимал Лидовский, то пусть бы делал, что хотел, кого хотел того и брал! А снимаем мы! Кого захотим того и возьмем! И никто нам не указ! Да пошли они…
Ну и далее по тексту. Заинтересовавшись, я развесила, было, уши, но тут услышала призывный Тайкин голос – подошла наша очередь. Измученные долгим ожиданием, мы ввалились в кабинет втроем. За двумя сдвинутыми столами восседали четверо – трое мужчин и одна женщина с рыхлым лицом нездорового цвета. В момент, когда мы заходили, мужчина с клочковатой бородой, сидевший в центре, поспешно убирал со стола недопитую бутылку коньяка и прятал ее куда-то под стол. Помимо столов с группой товарищей в помещении находилась пара стеллажей, забитых какими-то бумагами и здоровенная видеокамера на могучем треножнике.
– Представьтесь, пожалуйста, – вяло произнесла женщина, без особого интереса окинув взглядом нашу троицу. Мы представились, и она нехотя черкнула что-то в пухлой тетради, лежащей перед нею.
Меж тем дядька с клочковатой бородой пристально рассматривал стоявшую в центре Тайку, даже очки надел, чтобы лучше было видно. С хмурой миной подруга переминалась с ноги на ногу и не знала, куда девать руки.
– Борисыч, кажись мы нашли шестую проститутку! – выдал неожиданную фразу бородато-клочковатый. – Точно подойдет!
Таисия перестала топтаться и замерла с приоткрытым ртом.
– В общем, да, – коротко стриженный рыжий дядька с круглым красным лицом прищурил и без того крошечные глазки, пристально рассматривая впавшую в ступор госпожу Ливанову. – Девушка, вы раньше где-нибудь снимались?
Тая молча покачала головой.
– Камеры не боитесь?
– Не-не-не знаю… – заикаясь, ответила она.
– А ну-ка, подойдите к камере и встаньте перед объективом.
Тая послушно пошагала к камере, отчего-то не посчитав нужным сгибать ноги в коленках и встала напротив страшного треножника.
– Почитайте что-нибудь в камеру, что хотите.
Помолчав, подумав, Тайка продекламировала хрипловатым от ужаса голосом:
– Идет бычок, качается! Вздыхает на ходу! Ой, лесенка кончается! Сейчас я навернусь!
– Упаду, – машинально поправила я.
– Упаду! – послушно повторила Тая, и вытерла тыльной стороной ладони вспотевший от усердия лоб.
– Хорошо, – закивал рыжий-рыжий, красномордый. – А теперь подвигайтесь.
– Ка-а-ак? – растерялась подруга.
– Просто, – развел он руками, – просто свободно подвигайтесь.