Прощальный дар черно-белого бога
Шрифт:
– Он построил мост через бриллиантовую бездну… – шелестит жуткий шёпот. – Рыцарь в ржавых доспехах из пр'oклятого железа ждёт казни на помосте из святого древа…
Вспышка!
Пиццерия «Два ежа». Никите не нравилось ни название, ни антураж кафе, выдержанный в стиле украинской избы. Но рядом с домом Павла не было другого заведения, где можно было бы пересидеть и выпить кофе. Придётся ждать здесь.
«В пиццерии „Два
Внутри было довольно уютно и пахло выпечкой. Народу было немного. Просторный зал разделён на три части: для курящих, для некурящих и зону для банкета, где сейчас, в обеденное время, сидели представители офисного планктона, поглощавшие свои бизнес-ланчи «всего за 299 рублей». Никита присел за барную стойку и заказал доппио – двойной эспрессо: самый крепкий кофе в меню. Он хотел снова взглянуть на часы, но сдержался.
– Желаете что-нибудь ещё? – услышал он и, повернувшись, увидел перед собой официантку с нездорово бледным лицом. Похоже, она подхватила грипп – в городе царила настоящая эпидемия.
Официантка глядела на Никиту, крепко прижимая поднос к груди.
– Да, – ответил он и вздрогнул, вдруг обнаружив, что сидит не за барной стойкой, а в кресле за угловым столиком.
Когда он успел пересесть? Когда девушка принесла ему кофе? Когда он вытащил из кармана телефон и сигареты? Из памяти исчез очередной фрагмент…
– Можете принести льда? – спросил Никита, стараясь казаться нормальным. – Желательно кубиками, а не дроблёного.
Девица кивнула и удалилась. Никита хмуро посмотрел на чашку с дымящимся кофе. Рядом на столе лежали пачка сигарет, зажигалка и телефон. Осмотревшись, он понял, что сидит в зале для курящих. Но пепельницы не было – пришлось захватить с соседнего стола. Стоп! Когда это было? Память снова подводила.
Наискосок, через стол, сидела компания: два парня и две девушки. Одна из них наигранно капризничала, отказываясь есть пиццу руками. Она требовала, чтобы её кавалер добыл столовые приборы.
– В пиццерии «Два ежа» ешь без вилки и ножа, – пробормотал Никита, задумавшись, как правильно есть пиццу по этикету. Неужели руками?
На стол со стуком опустилось ведёрко со льдом. За ним последовали щипцы. Никита поблагодарил официантку, но она не торопилась уходить. Никита поднял на неё глаза.
– В жару люди становятся агрессивнее, – тонким дурашливым голоском произнесла она. – А детский алкоголизм страшнее безумства матери.
– Что? – просипел мужчина, смертельно бледнея.
На лице девушки мелькнула хищная, злотворная ухмылка.
– Что? – недоумённо спросила она обычным голосом. – С вами всё нормально?
Девушка наклонилась,
– Счёт, пожалуйста, – шёпотом попросил Никита, отводя взгляд и пряча дрожащие руки под стол. – Заболел, наверное…
– Это грипп, – понимающе кивнула официантка и, словно в подтверждение, слегка шмыгнула носом. – Вспышка в городе. Вам больше ничего не нужно? Могу принести таблетку аспирина.
– Нет, спасибо, – поблагодарил Никита, молясь, чтобы девица поскорее ушла.
Его трясло. Было всё труднее сдерживаться. Подцепив из ведёрка кубик льда, он быстро положил его в рот и с хрустом разжевал. Участливый взгляд официантки сменился на тревожный. Она отошла, размышляя, что могло так сильно испугать этого парня, похожего на похмельную версию Брэдли Купера. Он был привлекательным, но странным…
Вспышка!
Стандартная схема изнасилования…
Вспышка!
Никита достал из пачки сигарету и закурил. Огонёк зажигалки сильно дрожал. Зазвонил смартфон, и на экране высветилось имя: Леонид Замеров. Отец.
– Нет, папа. Нет, – прошептал мужчина и сбросил.
В назначенное время Никита позвонил в дверь Паши. Друг, по обыкновению, задерживался. Пытаясь скрыть раздражение, Никита принял приглашение его мамы и прошёл на кухню, чтобы подождать там. Очень бодрая для своих шестидесяти лет, Нина Викторовна обладала исключительным даром чрезмерного гостеприимства. Его результатами были: разнообразная еда в огромных количествах, нескончаемый поток сплетен и излишнее внимание к здоровью присутствующих. С едой всё было в порядке: вкусно, сытно, красиво, много… Другое дело – разговоры. Они заполняли собой каждую секунду – весь временной промежуток, начиная от первого шага через порог и заканчивая моментом, когда гостю удавалось покинуть пределы квартиры. Это утомляло до невозможности.
Вспышка!
Толпа седых младенцев…
Вспышка!
Никита чуть заметно вздрогнул. Проморгался. Потеребил мочку уха.
«Пранаяма» – вспомнилось ему давно забытое, а теперь вертевшееся на кончике языка слово. Дыхательная практика йогов. Нормальный вдох и резкий, акцентированный выдох. Эта техника согревала и бодрила, но, к сожалению, ненадолго. В памяти всплыло её описание: воздействие на некую шишковидную железу, которая влияет на циркадные ритмы – цикл «сон – бодрствование». Когда читаешь, это очень убедительно, но на практике бороться с усталостью оказалось гораздо сложнее.
Однако спать было нельзя. Никита закинул в рот сразу три подушечки мятной жвачки. Ментол освежает, а жевательные движения обманывают мозг: он активизируется, предполагая, что сейчас организм будет переваривать пищу. Поджелудочная железа выделяет инсулин, вызывающий чувство бодрости. «Сто один способ не заснуть» стал для Никиты, как «Отче Наш» для православных. Сидя на кухне, за обеденным столом, он выглядел растерянным. Как будто забыл, где находится и почему. Но морок прошёл, и взгляд снова стал осмысленным.