Прощальный дар черно-белого бога
Шрифт:
Вспышка!
– Ты что-то неважно выглядишь, Никита, – сказала тётя Нина и озабоченно всмотрелась в его измождённое лицо. – Круги под глазами, губы синюшные… Ты, часом, не заболел? Может, я, чая тебе налью? С малиновым вареньем или с мёдом?
Никита зажмурился, что было сил, и выдавил из себя смешок.
– Спасибо, всё хорошо. На работе завал – на сон остаётся мало времени.
– Совсем тебя там замучили, – сокрушённо покачала головой старушка. – Что это за контора такая, что сотрудникам ни дня покоя нет? На них пожаловаться надо за такое обращение. Козлы!
Замеров
– Бледный какой – смотреть больно. Молодец, что бутерброд съел. Допьёшь кофе – и ложись немного подремать.
Вспышка!
– Вон в зале, на диване. Я тебе подушку принесу.
Вспышка!
– Пашка только через час приедет: начальник задерживает. Я тебя разбужу, как он появится. Ложись, ложись.
Вспышка!
Нина Викторовна отвернулась к раковине и не увидела, что Никиту передёрнуло всем телом. Руки конвульсивно вскинулись и упали. Он впился в спину женщины диким, безумным, больным взглядом, словно хотел её ударить.
«Не спать, не спать, не спать! – пронеслось в голове. Учащённое сердцебиение стучало в висках. – Не спать! Не спать! Не спать! – Никиту залихорадило, бросило в жар. – Я не буду спать! Нельзя! Ни в коем случае нельзя!»
Тётя Нина принялась мыть посуду, сетуя на жадных начальников, которые только и делают, что выжимают из работников все соки и не создают нормальных условий для отдыха.
В хранилище Арцетуды заточена та, которая удержит мир от краха…
Вспышка! Вспышка! Вспышка!
Порабощённая нация генокани, сбивая ноги в кровь, бредёт по бесконечной стеклянной пустыне…
Вспышка!
Тикали часы на стене, из крана лилась вода, пенная губка в руках хозяйки со скрипом скользила по тарелкам. Запредельно далёкий голос тёти Нины рассказывал давнюю историю о покойном муже. Под столом дремал сенбернар Манс.
Вспышка!
Никита медленно откинулся назад, облокотившись о стену. Его сухие потрескавшиеся губы нездорового фиолетового цвета беззвучно шевелились. Руки, лежавшие на столе, слегка подрагивали. Зрачки, налитые кровью, не спеша ползли вверх, словно он хотел посмотреть в потолок, не поднимая головы, – выше и выше.
Сенбернар Манс внезапно поднял голову и тихо заскулил.
– Что, мой хороший? Кушать хочешь? – не поворачивая головы, спросила старушка. – Сейчас я тебе кашки сварю.
Мертвенно-серая кожа Никиты пошла алыми пятнами. Зрачки уже скрылись за верхними веками, оставив на обозрение лишь белки глаз, испещрённые сеточкой лопнувших сосудов. Зубы заскрежетали.
Вспышка!
Тело мелко вибрировало. Судорога свела пальцы. Голова конвульсивно подёргивалась. Страшный, невидящий взгляд пульсирующих белков чуть заметно подрагивал. Это жуткое состояние длилось несколько тягучих секунд, а затем всё прекратилось так же неожиданно, как началось. Зрачки медленно выплыли из-под нижних век, словно проделали невероятный маршрут вокруг своей оси. Как только глаза пришли в своё нормальное состояние, тётя Нина повернулась с Замерову и с улыбкой спросила:
– Может,
Приближается полночь, и на прогулку выходят бесплотные дети…
Вспышка!
С трудом продираясь сквозь вязкую дрёму, Никита стоял над раковиной в ванной и ждал, пока из крана стечёт ржавая вода. В голове натужно пульсировала умирающая мысль: «Я не должен засыпать! Не должен!» Тихая волна сна накатывала на берег страха. Журчание воды убаюкивало. Голос тёти Нины из кухни медленно растворялся в обволакивающей тишине, отдалялся… Веки тяжелели, а голова стала лёгкой, почти невесомой.
Вспышка!
Рука метнулась во внутренний карман пиджака, извлекла оттуда две таблетки каффетина, закинула в рот. Зубы разгрызли лекарство. Казалось, что все эти действия происходили автоматически. Никита наклонился над раковиной, сбил головой бутылочку зубного эликсира, присосался к крану и начал жадно пить.
Сон постепенно отступал. Голос тёти Нины из кухни обрёл прежнюю громкость. Стены перестали качаться.
Шестипалая рука тянется к сердцу из тьмы времён…
Вспышка!
Никита посмотрел на своё отражение в зеркале.
– Покойник, – пробормотал он и горько усмехнулся. – Ходящий по земле неупокоенный мертвец.
Бледное лицо, мешки под глазами, искусанные губы цвета черники – следы, оставленные беспрерывным бодрствованием. Четверо суток без сна.
Почувствовав подкатывающую дурноту, Никита принялся ожесточённо умываться холодной водой. Кожа лица не ощущала прикосновения рук, словно была чужой. Закрыв кран, мужчина вытерся махровым полотенцем и вышел из ванной. Стены в коридоре внезапно качнулись. Сердце с разбегу бухнулось в грудную клетку под воздействием стимуляторов и большой дозы кофеина – последствие искусственного отрезвления мысли.
Бордовый стяг на Иерихонском холме…
Вспышка!
«Я не должен спать! – в который раз подумал Никита. – В зал! Подальше от монотонного голоса Нины Викторовны! На диван не садиться – он мягкий, податливый: откинешься на спинку – и сразу поглотит сон. Вот жёсткий табурет совковых времён – то, что надо. Телевизор или музыка. Громко. Что-нибудь, чтобы занять мозг.»
Никита нажал на кнопку пульта, и телевизор ожил. На экране возникло изображение спящих сурков, и вкрадчивый голос Николая Дроздова сообщил, что эти забавные зверушки могут впадать в дрёму, которая длится девять месяцев.
Щёлк! Переключение канала.
– …эффективный препарат против бессонницы. Он обладает повышенным содержанием…
Щёлк!
– …концерт Татьяны Булановой «Спи, мой мальчик маленький»…
Щёлк!
– …таким образом, тибетские монахи, пребывая в состоянии медитации, которое граничит с миром грёз…
Щёлк!
– …проспал девять лет. И сегодня в нашей студии жена попавшего в аварию Михаила – Светлана. Встречайте…
Щёлк!
– …трий Анатольевич Медведев, уснувший прямо на…