Прощальный дар черно-белого бога
Шрифт:
Никита на пару секунд замялся, а потом выпалил:
– Мне нужно как можно больше знать про сны. А конкретно – про кошмарные сновидения.
Вася очень вопросительно замолчал, а потом осторожно спросил:
– Брат, у тебя всё хорошо?
– Всё прекрасно. Погугли. Или где ты там обычно интересную и запретную инфу находишь? Отфильтруй весь шлак и пришли мне чистый информационный концентрат. Для работы надо, – последние слова он выплюнул, не скрывая раздражения, и сбросил звонок.
Никита положил телефон на стол. Немного посидел, уставившись в пустоту и барабаня пальцами по подлокотнику
«Не паниковать! Интересно, эта вспышка и начавшиеся неделю назад кошмары взаимосвязаны?» – эта мысль казалась особо точной, как вставший на своё место кусочек пазла. Жуткого пазла, где не хватало ещё многих деталей, и представлять себе полную картину Никита совсем не хотел. Хватало маленькой части.
На экране высветилась поисковая строка. Никита вбил туда пару фраз, спрашивая, что могут значить плохие сны. Выяснилось, что повторяющиеся ночные кошмары – это нефизиологическое заболевание, связанное с перегрузом или непроработанными стрессами.
Это определение вызвало у мужчины смешок. Он вскинул руки в шутливом жесте. «Я продаю рекламные поверхности! – сказал он в экран. – Какие непроработанные стрессы, блин? Задница квадратная, да от кофе изжога. Офисный планктон может страдать только от рутины, скуки и геморроя.»
Никита хохотнул, а потом понял, что разговаривает сам с собой. Он продолжил листать страницы дальше. Оказалось, что ночные кошмары чаще всего бывают у детей. Взрослые страдают от подобных расстройств всего в двух – восьми процентах случаев. «Да я просто, блядь, везунчик! – процедил Никита сквозь зубы. – Попасть в грёбаные два процента – это талант»
Основными причинами кошмаров у взрослых источники указывали посттравматические синдромы, усталость, депрессии, переедание на ночь. Замеров посмотрел на лазанью, по-прежнему лежащую на полу. «Обещаю больше не есть на ночь» – поклялся он пустой комнате.
Статьи про стрессы, наркотические лекарственные препараты и алкоголь Никита пропустил. Наркотики он не употреблял никогда, пил только пиво – и то бутылку-две за вечер, а стрессам неоткуда было взяться. Вырос в хорошей благополучной семье. Ничего особенного. Никаких неприятных шлейфов из прошлого, которые могли подорвать его психику. Да и во взрослой жизни особо плохих ситуаций не было. Оставалась версия психологически неустойчивого эмоционального состояния, возникшего в результате… чего?
«Что-то не сходится…» – бормотал Никита, листая страницы и почёсывая трёхдневную щетину. Работа? Замеров поискал в недрах сознания, на кого бы он мог быть обижен. Кем недоволен, сам того не подозревая? Не нашёл. В отношении коллег особого напряга не было – дружил со всеми. Начальство уважительно относилось к нему как специалисту: к его уровню, трудолюбию и ответственному подходу к задачам.
Любовь? На личном фронте царил штиль. В прошлом году случился роман с замужней женщиной, которая после месяца пылких свиданий внезапно одумалась и вернулась в семью, напоследок сказав, что ни о чём не жалеет. В настоящее время был ни к чему не обязывающий флирт с Наташей из отдела кадров. Кстати, можно её
Значит, причина возникшей проблемы крылась в чём-то другом. Оставалось ждать, что найдёт Вася Шибков. Возможно, в альтернативных источниках мелькнёт хоть лучик догадки о том, что с ним происходит.
Вспышка!
Элика.
Любовь – это всепожирающая скверна.
Вспышка!
На Никиту внезапно обрушилось чувство щемящей тоски, как будто из груди вытащили часть сердца. «Элика», – прошептал он, с трудом сглатывая ком в горле и пытаясь разжать до боли стиснутые челюсти. Почему это странное имя так болезненно сладко отзывается у него в душе? Почему он вспомнил умершую много лет назад маму? Почему из прошлого воскресли воспоминания обо всех его девушках, всех симпатиях и псевдолюбимых особах, с которыми он даже планировал создать семью? Сейчас приставка «псевдо» подходила как никогда. Замеров чётко осознал, что никогда в своей жизни не любил по-настоящему. Все эти случаи были лишь фантомными прелюдиями к истинному, настоящему чувству.
«Элика? – позвал он и прислушался. – Кто же ты?»
Никита решил, что ещё одна чашка кофе будет не лишней. Стараясь не слишком углубляться в вязкие размышления о кошмарном «Флуструкте» и непонятно откуда взявшейся Элике, пошёл к плите. Отсутствие ответов утомляло. Кофе убежал, потому что Замеров задумался и понял про себя одну вещь: в последние годы он слишком закостенел в плане чувств. Он не знает, как это – любить по-настоящему. Это была реальность иного порядка.
Вспышка!
Звенит колокольчик у дверей. Пришёл ненасытный гном…
Никита стоял в тёмном коридоре. Никаких видимых источников света вроде ламп не было, но всё чётко просматривалось в полумраке. Смотришь, словно через прибор ночного видения, только без зелёного спектра. Под ногами пружинил грязный ковёр. Старые, выцветшие обои в цветочек потрескались и висели лохмотьями. Очертания, формы, линии, всё окружение казалось немного скособоченным. Неправильным. Изломанным.
Никита огляделся, понимая, что он во сне. Удивления нет: сознание воспринимало все странности как само собой разумеющееся. Беспорядочный ворох мыслей не давал как следует сосредоточиться на чём-то одном. В голове словно порхал рой мотыльков. И этот звук… Шелест крылышек.
На всём протяжении длинного, тёмного коридора по стенам были развешаны картины. В старинных рамах, с облезлой позолотой. Изображения на полотнах слегка расплывались, но разобрать их не составляло труда. Они изображали события Нового Завета, точнее – различные моменты казни сына Бога. Лудифика.
Никита подошёл к одной из картин и дотронулся до неё пальцем. Ощущение было таким, словно он ткнул в натянутый капроновый чулок. Палец отпружинило. Появилось мерзкое ощущение неправильности – и не только от тактильного контакта с податливым холстом. Было ещё что-то… Это как в полной тьме почувствовать гнилостный запах разложения и наступить в нечто скользкое и мягкое. Даже не видя предмет, ты знаешь, что это какая-то гадость.