Прощальный подарок Жужелицы
Шрифт:
Неподалёку в застеклённых этажерках стояли лепные глиняные горшки с простым геометрическим орнаментом. Чуть поодаль в красном уголке висела старая русская икона, написанная на деревянной доске. Казалось, время в этой гостиной… нет, даже не остановилось, а вообще перестало существовать.
Мысли Вирятина прервало цоканье каблучков. В гостиную вошла хозяйка дома в шёлковом траурном платье.
– Извините. Приняла горячий душ и покормила ребёнка, поэтому и задержалась.
Её шею украшало ожерелье из прозрачного голубого камня – под цвет глаз. Павел Валентинович задержал на нём взгляд, что не осталось не замеченным Ириной Геннадьевной.
– Это
Они сели за дубовый обеденный стол. Служанка принесла горячее вино, и Вирятина окутал запах корицы, чёрного перца и мёда.
– Надо согреться, – улыбнулась ему хозяйка особняка. – Всё-таки осень, а вы долго пробыли под дождём. Я люблю пряные глинтвейны. Не знаю, как вы. Выпьем, пока повар готовит ужин?
Павел Валентинович кивнул:
– Конечно. Пока вас не было, я рассматривал комнату. Здесь те же экспонаты, что и в галерее…
– Я уже говорила вам: это срубная культура. В основном. Серёжа считал, что она связана и с индийскими мифами об Амрите, и с иранским «Бундахишном». Потому и собирал эти артефакты.
– А где ваши жужелицы? – поинтересовался Вирятин.
– Там, куда я никого не пускаю. Это мой интимный уголок, моя спальня. Право посмотреть на них нужно заслужить… но вы даже не надейтесь. Впрочем, хватит о них! Перейдём к делу. Догадываетесь, зачем я вас позвала?
Вирятин опасливо посмотрел на неё и не ответил.
– Вы совсем закисли, – продолжила Дремлюгина. – Вам нужно встряхнуться. Раньше я с удовольствием читала ваши статьи. Почти боготворила ваш талант… но сейчас вас словно подменили.
– Это не меня, а газету подменили. Нас совсем задавили. Ни одного живого слова не допускают. Полностью умертвили издание, выхолостили его, а оживлять хотят жёлтыми статьями и жареными фактами…
Ирина Геннадьевна сочувственно посмотрела на Вирятина.
– Я это уже заметила. Соболезную. Мне тоже больше нравится, когда в газетах есть содержание, а не сдобренная перчиком пустота. И ещё, как я знаю, у вас хотят отобрать криминальный отдел. Отдать любовнице главного редактора. Я ничего не напутала?
– Вы так хорошо осведомлены, Ирина! – удивился Павел Валентинович.
– Отдел у вас отнимают, но связи ещё остаются, правильно? Вас ведь не забыла Марина Вячеславовна? Та, что всегда давала вам уголовные дела?
– Всё-то вы обо мне знаете! – усмехнулся Вирятин. – Откуда такой интерес к моей персоне?
Дремлюгина словно не расслышала его вопрос.
– Марина Вячеславовна к вам неравнодушна. А ведь она симпатичная женщина, и не так давно потеряла мужа. Чего вы тянете? Взяли бы быка за рога.
– Это моя личная жизнь! – отрезал Вирятин. – Говорите, зачем позвали.
– Криминальные темы никуда от вас не денутся. Рекламную серию газете подброшу, потолкую с кем надо – и останетесь редактором отдела хроники и расследований. Как можно скорее поговорю, пока не начался октябрь!
– Я вчера пописал новый трудовой договор.
– Подписали? В самом деле? – рассмеялась Дремлюгина. – Это всего лишь бумажка. Долго, что ли, её порвать?
– Меня решили понизить после звонка губернатора, – грустно сказал Вирятин. – Нашли козла отпущения.
– Ах-ах-ах, губер-бубер, губер-бубер! Какая большая шишка! – вновь захохотала Ирина Геннадьевна. – Мой «Бальзам»,
– Что я вам буду должен за покровительство?
Вдова внезапно встала из-за стола, поправила на себе платье и начала теребить бусы из голубых алмазов.
– Как думаете, чем закончится следствие? – наконец, спросила она. – Эти суки найдут убийц и голову моего мужа?
– Голову нет, а преступником кого-нибудь назначат, – честно ответил Вирятин. – Выискивать зацепки им в лом. Такие у нас правоохранители!
Дремлюгина села и с симпатией посмотрела на него: нашла единомышленника!
– Вот именно! – кивнула она. – Эти лентяи из следственного управления настоящих убийц не будут искать. Упекут в тюрьму какую-нибудь мелочь из чеченской диаспоры. В самом деле, кто мог отрезать голову человеку? Конечно же, радикальные муслимы! У бандитов-христиан другой стиль. Такой у следаков ход мысли…
– Вы в эту версию, значит, не верите?
– Не верю, конечно, – согласилась Ирина Геннадьевна. – Хочу найти настоящих убийц, иначе меня так и будут за глаза винить в смерти мужа. В предпринимательской среде ведь судят просто: «Кому выгодно?» А кто, по их логике, больше всех был заинтересован в смерти Сергея Петровича? Ясен же пень, наследница! Она, стало быть, и сговорилась с чеченами… И не будет этим скотам дела до того, что я вправду любила Серёжу. Поразилась, когда его встретила! Мы с ним случайно познакомились. У меня к тому времени уже был свой небольшой бизнес. Я его продала и купила пакет акций «Бальзама». Решила, наивная дура, заняться корпоративным шантажом. Прочитала статейки о Кеннете Дарте и воодушевилась. В общем, меня в задницу ужалила романтика гринмейла. Заявилась я на собрание акционеров, начала качать права. Тут Сергей Петрович меня и заметил. Подозвал к себе и шепнул: «Не занимайтесь больше такими вещами! Тут Россия, а не Запад. Быстро голову оторвут». Дальше всё так завертелось, что я совсем потеряла голову. Серёжа был первым, кто увидел во мне личность, а не просто красивый кусок мяса… и сделал предложение. И я его полюбила. Он был вроде бы и свой в бандитском мире, но совсем другой: тонкий, красивый, образованный. Очень поэзию русскую любил…
– Насколько я знаю, следствие вас и не подозревает в убийстве мужа.
– Алиби у меня стопудовое. В момент убийства была за границей. В Россию звонила только мужу и родителям. Все мои разговоры записаны. И потом, если бы даже я и захотела убить Серёжу, зачем отрезать голову? Я ж не обдолбанная террористка.
– Будете сами докапываться до истины?
– Да. Чего бы это мне ни стоило! – улыбнулась Вирятину хозяйка особняка. – Не только чтобы не ходили разговоры о моей якобы причастности. Ещё хочу отомстить. Найду убийц – привезу сюда и живьём разорву на мелкие кусочки. Сама! Своими маникюрными щипчиками!