Прощай, Калифорния !
Шрифт:
– Значит, вашего плутония они не касались?
– Боюсь, дело обстоит несколько хуже. Когда заложники находились под прицелом, но еще не были посажены под замок, кое-кто из персонала слышал, как заработал второй двигатель. Дизельный, причем очень мощный. Никто не видел, какого типа была эта машина.
Стоявший на письменном столе телефон зазвонил. Фергюсон взял телефонную трубку и стал слушать, изредка бросая: "Кто?", "Где?", "Когда?" Наконец он положил трубку.
– Еще какие-нибудь неприятные новости? - спросил Яблонский.
– Даже не знаю, что и сказать. Найден угнанный фургон. Конечно,
– Вполне понятная точка зрения, - заметил Яблонский. - И где нашелся фургон?
– В карьере, недалеко от заброшенной дороги. На него случайно наткнулись двое ребятишек.
– А рядом, по-видимому, стоял тот мебельный фургон?
– Именно так, сержант. Как вы догадались?
– Неужели вы думаете, что они будут перевозить свой груз в машине, которая уже засветилась? У них наверняка был наготове запасной грузовик. Райдер повернулся к доктору Яблонскому. - Вы, кажется, начали что-то говорить о плутонии.
– Это очень интересный материал, и если вы собираетесь смастерить атомную бомбу, то лучше воспользоваться плутонием, нежели ураном, хотя в этом случае потребуются специальные знания. Скорее всего, возникнет необходимость в услугах физика-ядерщика.
– Очевидно, сгодится и похищенный физик-ядерщик?
– Что вы имеете в виду?
– Преступники захватили сегодня на станции двух приезжих физиков. Из Сан-Диего и Лос-Анджелеса, если не ошибаюсь.
– Вы говорите о профессорах Барнетте и Шмидте? Абсурдное предположение. Я хорошо их знаю, можно даже сказать, очень близко. Это неподкупные, честные люди. Они никогда не станут сотрудничать с негодяями, укравшими вещество.
– Я весьма высокого мнения о вас, доктор, - со вздохом произнес Райдер, - но вынужден заметить, что вы ведете очень уединенную жизнь. Значит, они принципиальные и порядочные люди?
– Да, я так считаю. Думаю, нет необходимости повторять.
– Люди, вне всякого сомнения, сострадательные?
– Конечно.
– Преступники захватили мою жену и стенографистку...
– Джулию Джонсон.
– Джулию Джонсон. Когда наши похитители начнут пропускать этих женщин через мясорубку, как вы думаете, что перевесит - высокие принципы ваших друзей или же их сострадание?
Яблонский ничего не ответил. Он лишь слегка побледнел.
Фергюсон кашлянул с оттенком скептицизма, что вообще-то довольно трудно сделать, но при его роде занятий он имел массу возможностей попрактиковаться в этом.
– А я-то всегда считал, сержант, что вам не хватает воображения. Но на этот раз оно у вас чересчур разыгралось.
– Разве? Как начальник охраны вы обязаны тщательно проверять каждого человека, поступающего сюда на работу. Эта стенографистка, Джулия, - что о ней известно?
– Зарабатывает на жизнь своим трудом. Снимает вместе с двумя девушками плохонькую
– Может, она миллионерша, работающая смеха ради?
– Миллионерша? Вряд ли. Милая девушка, но ничего особенного.
Райдер перевел взгляд на Яблонского.
– Итак, что же мы имеем? Стенографистка, живущая на зарплату. Сержант, живущий на зарплату.
Патрульный, живущий на зарплату. Может, вы думаете, они держат этих женщин, чтобы получить выкуп в миллион долларов за каждую? Или чтобы просто любоваться ими после долгого дня, проведенного возле атомного верстака?
Яблонский ничего не ответил.
– Значит, все-таки для мясорубки. Кстати, вы начали говорить о плутонии.
– Господи, вы что, бесчувственный?
– Всему свое время. В данный момент может оказаться полезной любая идея, любая информация.
– Понимаю, - произнес Яблонский с напряженным усилием, как человек, который пытается примирить сердце с разумом. - Плутоний, точнее плутоний-239. Именно с его помощью уничтожили Нагасаки. Искусственное вещество, в природе оно не существует. Честь его открытия принадлежит нам, калифорнийцам. Чрезвычайно ядовито, укус кобры просто игрушка по сравнению с ним. Если бы оно было у вас в виде аэрозоля в баллончике под давлением такого ни у кого нет и пока что никто даже не представляет, как это сделать, но сделают, непременно сделают, - то вы обладали бы невероятно смертельным оружием. Пару раз пшикнуть в переполненной аудитории, скажем, на две тысячи человек - и остается только позаботиться о двух тысячах гробов. Плутоний неизбежный побочный продукт расщепления урана в ядерном реакторе. Он, как вы понимаете, остается в Урановых стержнях. Стержни извлекаются из реактора и размалываются...
– И кто этим занимается? Вряд ли мне понравилась бы такая работа.
– А никто бы и не узнал, понравилась или нет. Один удар по этим стержням - и вы уже покойник. Переработка осуществляется с помощью дистанционно управляемых дробилок в так называемом "каньоне". Это миленькое местечко, огороженное стенами толщиной в полтора метра, с полутораметровыми стеклами в окнах. Не думаю, что вам захотелось бы туда входить. Размельченные стержни погружаются в азотную кислоту, а затем в различные химические реактивы, чтобы отделить плутоний от урана и других ненужных продуктов радиоактивного распада.
– Как хранится плутоний?
– На самом деле это нитрат плутония. Хранится в десятилитровых сосудах из нержавеющей стали, высотой сто двадцать пять сантиметров и диаметром тринадцать сантиметров. Такой сосуд вмещает около двух с половиной килограммов чистого плутония. С сосудами управляться еще легче, чем с урановыми барабанами, и к тому же это совершенно безопасно, если, конечно, соблюдать осторожность.
– Сколько этого вещества нужно для производства бомбы?
– Никто в точности не знает. Теоретически возможно, хотя на данный момент практически и неосуществимо, изготовить ядерное устройство размером с сигарету. Комиссия по атомной энергии считает, что критическая масса плутония - два килограмма. Скорее всего, это завышенная оценка. Как бы то ни было, в обычной дамской сумочке помещается достаточно плутония для производства атомной бомбы.