Прощай, принцесса
Шрифт:
— Так и есть, но это совсем иное дело. Уходите, пожалуйста.
— Конечно, я уже ухожу, Ана. Я не хочу надоедать тебе, только скажи, а почему это иное дело?
Она отрицательно покачала головой. Я шире открыл дверь и уже поставил одну ногу на лестничную клетку.
— Подумай, ты ведь знакома с таким красавчиком полицейским, ему слегка за тридцать? Его зовут Гадес, Роман Гадес, так? Это он дал тебе указания о том, что конкретно ты должна говорить журналистам, да?
Ана опять ничего не ответила. Неужели я попал
— Почему ты заявила, что узнала Хуана Дельфоро, Ана? Ты понимаешь, что с четвертого этажа при твоем зрении довольно сложно что-то разглядеть?! Кого ты видела тогда, Ана? Лысого господина с бутылкой шампанского?
— Это… это был тот сеньор, писатель, Хуан Дельфоро. Я много раз до этого видела его с… Лидией. Они дружили. И он нес в руках бутылку шампанского Mo"et & Chandon. Я работаю… то есть работала в супермаркете и хорошо… хорошо разбираюсь в марках вин.
— Ана, послушай, для меня ведь это тоже работа. Я ничего не имею против тебя лично, но ты — главный свидетель обвинения.
Я уже совсем вышел из квартиры, но все еще придерживал дверь.
— Лидия была моей подругой. Бедняжка Лидия, — произнесла она со слезами в голосе.
— Да, она была твоей подругой, а друзья должны помогать друг другу, а не скрывать правду, Ана. Послушай, я более двадцати лет прослужил в полиции, сейчас в отставке, но вот что тебе скажу: лучший способ помочь твоей убитой подруге — это сказать правду. Это неправильно, когда полицейские диктуют тебе, что ты должна говорить газетчикам. Гадес присутствовал, когда ты давала интервью?
Она отрицательно покачала головой:
— Его звали не Гадес. Его звали… он какой-то большой начальник там, он сказал… сказал, что его зовут Рауль.
Произнеся это, она подбежала к двери, налегла на нее всем телом и попыталась закрыть.
— Уходите, уходите немедленно!
— Ана, тебя вызовут в суд, и тебе придется сказать там правду. Позволь мне расспросить тебя. Ты же видишь, я не сделаю ничего дурного.
Она неожиданно обмякла, перестав давить на дверь.
— Лидия когда-нибудь говорила тебе про то, что ее хотят убить? Подумай хорошенько, Ана.
Она энергично замотала головой.
— Что она рассказывала о Хуане Дельфоро? Что они были любовниками?
— Друзьями.
— Но у нее ведь было много ухажеров, так? Кто они? Ты помнишь кого-нибудь?
— Она не любила распространяться на эту тему и предпочитала не называть имен, но у нее было достаточно поклонников. — Наконец Ана снова улыбнулась, но на этот раз улыбка вышла грустной. Может, у нее самой не сложилась личная жизнь. — Лидия была очень красивой, очень милой… и журналистка к тому же, ее показывали в новостях. Она нравилась парням. Но она ни на ком не остановила свой выбор. По крайней мере, так она говорила.
— Хорошо, теперь расскажи немного о Хуане Дельфоро. Твоя подруга когда-нибудь
— Она говорила, что он в нее влюблен. И что раньше был ее педагогом, он писатель или поэт вроде бы. Что он пытался… то есть… что он интересовался ею, еще когда она училась у него на курсе.
— Очень хорошо, Ана. Теперь ты видишь, что я не кусаюсь?
— Вы должны уйти, умоляю!
— Хорошо, только уточню еще одну деталь. Лидия когда-нибудь признавалась тебе, что собирается замуж за принца?
— За принца? В смысле за дона Фелипе?
— Именно за него. Она хоть раз упоминала его, может, намекала на что-то такое?
— Да нет же! Какая глупость! Вы вообще с чего это взяли?
— Кто предложил тебе новую работу и жилье, Ана?
— Все, хватит! Я больше не буду с вами разговаривать! Немедленно убирайтесь, или я позвоню в полицию!
Я убрал ногу, и дверь с грохотом захлопнулась.
Первое, на что я обратил внимание, войдя в подъезд своего дома, был царящий внутри запах тухлятины. Я толкнул дверцу, ведущую во внутренний дворик, и моему взору предстал контейнер, доверху забитый пакетами с мусором.
Вонь была до того невыносимой, что я отпрянул. Похоже, никто давно не вывозил контейнер на тротуар, чтобы мусорщики забрали его содержимое.
Я не успел даже вставить ключ в замочную скважину своей квартиры, как дверь напротив приоткрылась и послышался голос Ангустиас:
— Гляди-ка, Тони, вот и ты! Тебя целый день не было, так? Я хотела бы поговорить с тобой.
Она высунула на лестничную клетку голову, повязанную платком, из-под которого виднелись бигуди.
— Ангус, напоминаю: я работаю.
Соседка раскрыла дверь чуть пошире:
— Что здесь происходит, Тони? Никто не вывозит мусор. Ты обратил внимание? В доме черт знает что творится. Нет, скажи мне, ты почувствовал вонь, которая стоит в подъезде? Так ведь нельзя жить! Надо разобраться.
— Не далее чем вчера я видел здесь человека из фирмы, занимающейся уборкой, «Служба уборки Очоа», так, он сказал, она называется. Похоже, Асебес уехал на свадьбу к племяннику или еще куда-то, а ребятам из этой конторы поручил вывоз мусора и мытье лестниц. Но, судя по всему, тот мужик не приходил сегодня, я тоже почувствовал этот «аромат».
— Какой же ты глупенький, Тони, честное слово, мне иногда кажется, что все, что ты рассказывал о своей работе в полиции, — неправда. Этот мужчина, о котором ты говоришь, не знает ничего о мытье лестниц, абсолютно ничего. Я и в другие дни видела, как он вертится тут, и он пытался навешать мне на уши ту же лапшу. И представь себе, я была права в своих подозрениях. Он не вернулся, чтобы вычистить контейнер, не говоря уже об уборке.