Проще убить, чем…
Шрифт:
Николай бы очень удивился, если б узнал, что занимается рэкетом.
Но надо отдать ему должное, что ни с кого он денег не требовал, а те давали сами, считая это само собой разумеющимся.
Зато со шпаной, хулиганьем и мелкими бандюками он был беспощаден. Он не переносил насилия. Привыкший драться на деревенских танцульках и подучившись в школе милиции, Николай не вступал ни в какие официальные разборки. Худенький и невысокий, он просто лупил нарушителя, обидевшего мирное население, своими сухими кулачками, а потом спрашивал:
–
Как правило, никто не хотел.
Конечно, он не мог перевоспитать людей. Но они «шалили» не на его участке, а его «епархия» прослыла одной из самых спокойных.
Как-то он шел по своему участку, заглядывая в магазины, а потом зашел к Марье Петровне. Везде он получал свою мзду, хотя это и не была самоцель. У Марьи Петровны все было тихо, но Томки не было. Не то чтобы Николаю в тот момент сильно хотелось, но он привык пересчитывать «поголовье».
– А где Тамара? – спросил он.
Девочки захихикали.
– Да мы ее уже две недели не видим. Наверно, нашла себе кого-нибудь.
– Слушай, лейтенант, – сказала Марья Петровна, – у меня есть новенькая. Ленка. Хочешь?
Николай увидел смешливую молоденькую девушку.
Он вдруг нахмурился.
– А сколько ей лет?
Но все было в порядке. По паспорту ей уже исполнилось восемнадцать. Тем не менее, от услуг Ленки он отказался. А Томка так и не вернулась.
Через какое-то время он заглянул к нелегалам. Все было как обычно. Только Стажив был хмурым.
– Что такой кислый? – спросил мент. – Деньги не заплатили?
Стажив раздраженно махнул рукой.
– Помнишь, пацан с нами был. Аллан. Совсем мальчишка. Пропал куда-то. Уже давно не видим. Может, конечно, к родителям решил вернуться…
Когда Николай вернулся домой, как раз шла передача о гастарбайтерах. Жена смотрела и, увидев его, начала ругаться.
– Видишь, – сказала она, – всю работу у нас перехватывают. За гроши соглашаются работать.
На самом деле она могла и не работать. Николай давно уже достаточно приносил в дом. Но, воспитанный в деревне, он не понимал, как это женщина может просто сидеть дома, и противился, когда его супруга время от времени пыталась намекнуть, что хочет просто быть домохозяйкой.
– Хотя, – вдруг по-женски участливо протянула жена, – их тоже жалко. Не от хорошей же жизни они на это идут.
А Николай вдруг подумал, что, если пропадет нелегал, его никто не хватится и в милицию не обратится. И мысль его скакнула дальше, к Томке. Ведь тоже живет без прописки. Никого, по сути, у нее нет, и до нее никому дела нет. Она сама как-то ему рассказала. Есть только какая-то дальняя тетка. Мать умерла, а отец сидит в тюрьме. Кто поинтересуется ее судьбой?
И мент решил по своим каналам выяснить, что произошло с Тамарой Николаевной Пономаренко и Аллан Бекши Нузурбеком.
Получить ответ оказалось совсем нетрудно. Они оба были мертвы.
Они попали в автомобильную катастрофу. Стали жертвами ДТП. Их сбили машины, которые скрылись с места происшествия.
– Бедняги, – подумал мент. – Надо, чтобы кто-нибудь позаботился и сообщил родне.
И вдруг понял: что-то зацепило его внимание. Обоих сбили на улице Долгина. Это была улица не его участка, но на границе с ним. Участковым там был Константин. Они были знакомы, хотя друзьями не были. Тот был постарше, окончил какой-то лесной техникум. Но, ничего от полученной профессии не получив, подался в милицию.
Николай пошел к нему.
– Костя, – спросил он, – тебе что-нибудь известно об этих ДТП?
Константин сплюнул и начал ругаться.
– Хоть ты не лезь. Слушай. Улица Долгина, она тихая. Там ни прохожих, ни особенного движения нет. Поэтому водилы, если и едут, то часто гонят. А какой-то идиот спланировал пешеходный переход так, что он рядом с деревом. Если кто-то за деревом стоит, то он не видит машину, а та его. Особенно по вечерам. Я уже сто писем в разные места написал. Говорю, или дерево спилите, или светофор поставьте. Да куда там. Ты же знаешь, как у нас… А у меня это уже четвертый случай за год.
Николай задумался.
– А у тебя где-нибудь записаны данные потерпевших?
– Сейчас гляну, – сказал Константин и начал копаться в столе.
– Во, нашел. Самаил Кузурбеков. 1980 года рождения. Гражданин Казахстана. Зураб Мошиашвили. 1978 года рождения. Гражданин Грузии. В обоих случаях машина скрылась.
– А ты их знал? – гнул какую-то линию Николай.
– Да знал, конечно. Один халтурил на ремонте квартир. Другой торговал на рынке
– И оба нелегалы без регистрации?
– В общем, да.
– Костя, ты нелегалов шугаешь? – с поддевкой спросил Николай.
– На хрена мне это нужно. Одна головная боль. Сегодня шугану, а завтра снова придут. Лишь бы тихо себя вели, – удивился Константин.
– А бабки они тебе отстегивают?
Константин неопределенно пожал плечами…
– Вот-вот. Видишь, какая петрушка получается. На одном и том же месте погибают четыре молодых человека. Все моложе тридцати, и которых вряд ли, если вообще, кто-то хватится. Я могу понять, что, к примеру, шла подслеповатая старушка или дедушка с палочкой, и их сбила машина. Но эти-то все молодые. Ты об этом задумывался?
Константин развел руками.
– Не по Сеньке шапка. Не моя функция заниматься расследованием ДТП.
Николай устало посмотрел на него.
– У меня, как и у тебя, куча нелегалов. И они дают мне бабки. А ты испугался сказать то же самое, хотя я не из особого отдела. Но они платят, как я думаю, не только за то, чтобы их оставили в покое, но и в крошечной надежде, что я их смогу защитить. А мой покойный батяня, царствие ему небесное, не раз мне говорил: деньги надо отрабатывать.
Константин посмотрел на него как на сумасшедшего.