Прощение и жестокость
Шрифт:
– Это же… дорого? – проговорила она, разглядывая замысловатый черный рисунок.
– Дорого, долго, больно. Но уже вчера она окупилась с лихвой, – радостно произнес Август.
– И к чему привязана?
– К «Опелю». Правда… Работает странно. Надо потом зайти к Денису, чтобы доделал. А то меня бросило прямо на капот, и чует мое сердце, это он надо мной решил подшутить, гад. За ним не заржавеет.
– К машине привязал? – Бледная Змея фыркнула. Она никогда не привязала бы себя к вещи, потому что вещи имеют свойство ломаться,
– А к чему еще? К дивану дома? А если мне нужно недалеко от места? «Опель» – самый верный вариант! – отозвался Август, натягивая обратно перчатку и опуская рукав.
– Как укусили?
– Да он сзади напал и в руку с пистолетом зубами вцепился, – Август рассмеялся, потянулся было к бутылке, но отдернул руку. – А я его еще через голову перекидываю, легкий был мальчишка, и думаю, как бы самому из своего пистолета не застрелиться. Пальца-то на крючке не чувствую! Чуть промазал бы – еще и палец себе отстрелил, ведь он, гад, намертво вцепился!
На этот рассказ Бледная Змея лишь недовольно вздохнула. А потом вспомнила:
– Филиал Корпуса в Зеленолецке не отвечает. Никто.
– В смысле? Трубку не берут?
– Никто.
Август вздохнул и огляделся.
– Пошли, что ли, домой. Там поговорим и поедим заодно, жрать хочу.
– А это? – Змея указала на тарелку с засохшим хот-догом. В ответ Август лишь сморщился.
– И пойло допивать не буду, – бросил он и встал.
На улице его слегка пошатывало, но от помощи он, конечно же, отказался. Солнце нещадно слепило и грело. Бледную Змею это напрягало, она плохо переносила жару. Люди, шедшие навстречу, несли в руках кофты и куртки и тоже были будто не рады летнему теплу.
– Ну, так вот, – продолжил вдруг Август свой рассказ. – Перекидываю я его, короче, через себя – и в голову сразу. Смотрю – пуля дно пробила, а оттуда вода хлещет…
– Неинтересно, – отозвалась Змея.
– Эх ты, такая история классная вышла! Давно я так не развлекался!
– А где артефакт?
– Не скажу. – Он вдруг помрачнел. – Никому не скажу, пока он не будет нужен. Одному уже доверили, он раструбил о своем хранилище всем следопытам. Так вампиры и получили к нему доступ, я уверен.
– Согласна, – кивнула Бледная Змея. Такой расклад ей нравился: если она потерпит неудачу, вампиры не узнают ничего.
Чтобы выведать тайны следопытов, вампирам приходилось приносить жертву. Кровь следопыта должна была пройти через одного из них и убить, лишь потом другие могли испить кровь почившего и узнать все, что скрывал следопыт. Обычно для этого дела специально обращали новых людей. Их называли «одноразовыми». Им не говорили, что пить кровь следопыта нельзя, и, по сути, те существовали лишь как необходимый инструмент.
– Как автомобиль будешь выкупать? – спросила она.
– Не знаю. Дашь взаймы?
Бледная Змея помолчала, прикидывая,
– Вот они, соратники, – обиженно отозвался Август. – А чего так спать с корня всегда хочется? Я уже пару лет его не пил, последнюю бутылку Ярославовичу отдал.
Змея резко остановилась, схватила Августа за рукав и со злостью на него посмотрела.
– Да-да, я знаю… Я дурак, – жалостливо отозвался тот. – Ну, я не могу его бросить. Ну, не могу! Алкаш он, знаю. Но иногда ему везет. Хоть и раз в год, но отчет он пишет. Кстати, отче-е-ет…
Август опять сморщился:
– Опоила меня, а мне еще отчет писать. А ведь у меня даже тела нет… – пробормотал он, дернув тяжелую деревянную дверь общаги.
– Нужно было с собой забрать, – подсказала Бледная Змея.
– Да, возможно, нужно было… А теперь он черт знает где валяется. Придется опять шерстить пропавших, – его голос эхом раздавался в пустом коридоре общежития.
Когда они завалились в комнату Августа, он сразу спросил:
– Так что там с Зеленолецком?
– Там никого, – отозвалась Змея.
Август снял обувь, бросил куртку на пол, стянул перчатку с покрасневшей руки с двумя глубокими ранками и завалился с ногами на диван. Тот жалобно скрипнул деревянными ножками об пол.
– Бледная, а ты не преувеличиваешь? Я ведь тоже трубку не беру, когда работаю. И ты. Денек подождать нужно, завтра ответят.
– Нужно поехать туда. – Она стояла, нависая над ним.
– Вот еще, – отмахнулся Август и зевнул. – С места не сдвинусь, глупости это. Работают они.
– Значит, сама поеду, с помощником.
Глава 3
– Лада, собирайся. У тебя же опять сегодня смена, – Петр нежно потрепал спящую девушку по пшеничным локонам. Но Лада лишь перевернулась на другой бок и пробормотала:
– Ложись ко мне…
– Нет, не могу, мне надо на работу, как и тебе, – отозвался он, надевая мятую футболку. А нечего было вчера бросать ее на стул. Там обычно ночами спал Мартин, их кот, помесь персидского и дворового, черно-белый со слегка приплюснутой мордой и отменной линькой круглый год. Благо, футболка была белая – Петр лишь хорошенько ее встряхнул. Он подумал, что Мартина нигде не видно. Куда опять забрался этот кот?
– Лада, вставай, – вновь позвал он.
– Милый мой. Милый, возьми отгул сегодня. Не ходи, умоляю, – Лада вдруг развернулась к нему лицом и немного сонно на него посмотрела. Одна лямка шелковой ночнушки спала, она медленно облизала чуть приоткрытые губы. Петр поймал себя на мысли, что не может отвести от нее взгляда. Как он мог все это время не замечать, с какой красивой девушкой живет уже второй год? Она мягко поманила его рукой.
– Ну же, иди сюда… Здесь так холодно без тебя. – Ее профиль, на который падал свет утреннего солнца, был словно картина из прекрасного сна.