Прощения не ждут
Шрифт:
Узнав, что они не поедут в Гранд-Джанкшен, Дункан надулся, но это продолжалось недолго. Сейчас он радовался, увидев привычные места. В «Райской стране» его ждал Эрик. Эвиан сказала, что Янсоны вернулись домой немного раньше, чем они.
Путешествие Дункана, его матери и странного незнакомца было исполнено таинственности. Сперва Эвиан переоделась в простое шерстяное платье и уродливый чепец, какого мальчик никогда на ней не видел, а потом они толкались среди каких-то грубых людей, отыскивая повозку. Она предназначалась для
Дункан не видел никаких признаков того, что этот мужчина что-либо значит для матери, и не понимал, зачем они взяли его с собой, однако не решался спросить. Время от времени Эвиан доверяла сыну править повозкой, чем он был несказанно горд.
Он увидел издалека заросли бурьяна, покосившиеся жерди ограды и строения, сколоченные из того, что попалось под руку. Усадьба ранчо «Синяя гора»! Дункан с Эриком сходили с ума от радости, если дядя Арни брал их сюда.
Здесь была уйма укромных мест и тайников, и можно было играть в любые игры, хотя сейчас Дункану не улыбалось остаться в этом месте, да еще в компании подозрительного мужчины. Мальчик не знал, как сказать матери, что пока незнакомец беспомощен из-за ранения — это одно, а потом он может стать опасным.
Улучив минуту, Дункан спросил мать:
— Мы останемся здесь?
И облегченно вздохнул, когда она ответила:
— Нет. Мы вернемся в «Райскую страну».
Эвиан принесла воды и поставила на ящик, заменявший стол, кувшин и чашку. Рядом положила револьвер, тот самый, из которого Кларенс пытался застрелиться. Ему почудилось, что она предоставляет ему право выбора.
— Мне надо ехать, — сухо произнесла Эвиан. — Потом я кого-нибудь пришлю.
Кларенс не нашел, что ответить.
Когда он, шатаясь, вошел в дом и медленно опустился на кровать, ему почудилось, будто он вернулся в прошлое.
Здесь все было по-прежнему — круглая железная печка, гвозди и деревянные колышки на стенах, где в беспорядке висело тряпье, мотки полусгнивших веревок, старый фонарь. Даже календари с изображением лошадей, старые афиши и вырезки из газет о собраниях Ассоциации скотоводов Вайоминга были те же самые, что и восемь лет назад. Только теперь на них уже мало что можно было разглядеть и прочитать.
Кларенс закрыл глаза. Он всегда старался как можно меньше думать о себе, но сейчас, очутившись в этом доме, он задался вопросом: неужели можно жить так, чтобы в конце концов перестать быть самим собой и стать кем-то еще?
Он устал за время пути и все-таки спал плохо. Он вспоминал, как наблюдал за Эвиан, пока они ехали из Шайенна к ранчо. На его взгляд, внешне она осталась такой же красивой, какой только и может быть женщина в глазах мужчины, но внутренне сильно изменилась. В нем самом многое было разрушено, тогда как Эвиан, напротив, сумела что-то построить.
Под утро он задремал и проспал большую часть дня, а проснувшись,
Он привычно схватился за револьвер, однако это был Арни с охапкой дров и мешком с провизией.
— Ты? — промолвил Кларенс, опуская оружие.
— Да, — кивнул Арни и взялся за дело.
Растопил печку, чтобы разогреть бобы. Влил воду в другую кастрюльку и тоже водрузил ее на огонь. Кларенс молча наблюдал за ним. Выпрямившись, Арни сказал:
— Я буду приходить каждый день. Больше никто не знает, что ты здесь. Кроме Эвиан. И Дункана.
— Где она? Уехала в Гранд-Джанкшен?
— Не уехала. Я не знаю, как сказать тебе, Кларенс, потому что мне самому трудно в это поверить, но, кажется, Эвиан решила разорвать помолвку.
— Я тоже не вижу причин, зачем ей это делать. Разве что она сошла с ума, — отрывисто и жестко произнес тот.
— Если б мы могли понять женщин! Может, ты… нужен ей?
— Я этого не заметил. Кроме, пожалуй, одного случая. Но тогда я, кажется, лежал в бреду.
— Но ты все-таки поехал с Эвиан?
— Да. Не знаю — почему. — Кларенс усмехнулся. — Наверное, вместе с кровью вытекла и моя гордость? Или просто некуда было деваться: у меня оставалось не больше сил, чем у новорожденного котенка.
— Или ты на что-то надеялся.
— Или я на что-то надеялся, — повторил Кларенс, глядя в пол, а потом вскинул взор и добавил: — На что я могу надеяться в моем положении?
Они помолчали.
— Ты видел Дункана, — сказал Арни, — он хороший парнишка. У Эвиан были трудные роды. Надин ей помогла, и с тех пор они подружились.
— Даже не верится, что это — сын Иверса, — подтвердил Кларенс и заметил: — Жаль, что не мой.
Повисла неловкая пауза. К счастью, в котелке закипели бобы, и Арни добавил туда сало. Помешивая варево одной рукой, второй он всыпал в другую кастрюльку несколько щепоток чая. Потом выложил на стол сахар и достал из мешка бутылку виски. На его лице отразилось сомнение, и все-таки он произнес:
— Выпьешь?
— Пожалуй. Возможно, это восстановит мои силы лучше, чем какие-то там отвары.
Он сделал большой глоток. Горячая волна обожгла горло, на глазах выступили слезы, но сквозь эти слезы стало немного проще смотреть на мир.
— Передай жене, что я не задержусь здесь, — сказал Кларенс, отдавая бутылку Арни.
— Куда ты пойдешь? Вернешься к Бешеному Айку?
Взор Кларенса затуманился: он что-то вспомнил. А после медленно произнес:
— Вряд ли.
Арни радостно встрепенулся.
— Скоро зима. Оставайся! Будешь работать на ранчо — как и другие.
— Едва ли Надин согласится меня видеть, а уж тем более — взять на работу!