Прошел караван столетий (сборник)
Шрифт:
– Никого не увидел, устод!
– Как прискорбно это! Живы ли они? Смогли укрыться или… А ты не удивился, Якуб, узнав, что я в Газне?
– Я подумал, что ты прав, мой устод, согласившись отправиться ко двору султана Махмуда, завоевателя Индии. Насколько мне известно, твое сердце давно уже предано этой прекрасной и удивительной стране. Я подумал, что нет худа без добра. Может быть, сейчас, устод, осуществится твоя давняя мечта и ты побываешь в Индии. Не для того ли ты изучал санскрит – язык индусов? Я помню, ты отрывал от занятий и от сна многие часы, чтобы постичь язык индусов и прочесть их книги.
– То, что увидит глаз,
Слушая устода, Якуб вспоминал все то, что он знал о далекой Индии. На багдадских базарах он встречал купцов из Кашмира и Пенджаба. Там много говорили об Индии. Рассказывали удивительные истории о гордых и мужественных людях. Ему запомнилась одна из них. Какой-то дервиш рассказывал ее, собрав вокруг себя целую толпу. Он говорил:
«В одном из городов Индии я видел молодого индуса, с которого царь приказал содрать кожу за воровство или за какой-то другой проступок. Юноша при этом пел и разговаривал и не испустил ни единого стона, пока не дошли до его пупа, а когда перерезали пуп, он тут же умер».
Тот же дервиш рассказывал о том, что иные индусы терпят голод по многу дней. Есть отважные, которые проходят через пламя, а иные позволяют себя закопать в землю и умудряются как-то там не дышать и сохранить себе жизнь. Конечно, все это говорит о людях бесстрашных и мужественных.
– Ты скоро поедешь, устод? – спросил Якуб.
– Не знаю. Жизнь так устроена, что человек не принадлежит сам себе. При первой же возможности поеду. На то воля аллаха, а еще больше воля султана Махмуда. Я стремлюсь туда, хотя и знаю, что индусы называют иноверцев «млиг» – «грязный». Мне известно, что они не позволяют сближаться с ними, не любят чужеземцев. С такими трудно общаться. Иные не позволяют даже сидеть рядом. Но, если они посчитают меня даже потомком сатаны, я все равно поеду туда… А теперь к делу, Якуб. Надо подумать, где ты будешь жить. И почему ты не позаботился о старом погонщике верблюдов? Его лицо мне понравилось.
– Это мой добрый друг Абдулла. Он был мне и нянькой и наставником. Он много сделал мне добра.
И снова пошли дни за днями, заполненные трудом. Абу-Райхан с еще большим рвением занялся изучением трудов индийских философов, астрономов и математиков, а Якуб, выполняя его поручения, долгие дни проводил у тигля, где устод делал опыты с драгоценными камнями. В эти дни ал-Бируни сделал запись:
«Все минералы (камни) плавают на поверхности ртути, исключая золото; оно же тонет благодаря большему его (удельному) весу, но не оттого, что оно с нею (ртутью) соединяется и та притягивает
Как-то во время занятий Якуб рассказал учителю о таинственных свойствах бирюзы, которые стали ему известны из старинной книги. Ал-Бируни нахмурился и сурово заметил, что не придает никакого значения суевериям и предрассудкам, которыми иные люди объясняют свойства драгоценных камней. Он возмущался тем, что люди, не лишенные знаний, награждают камни некоей магической силой. Он вспомнил разговор с одним человеком, который утверждал, что есть камни, обладающие силой привлекать дождевую тучу.
– Хамза Исфаханский, – вспомнил ал-Бируни, – писал о том, что такой камень был в свое время в одной деревне вблизи Исфахана. При приближении градовой тучи жители прикрепляли камень к одной из башен крепостной стены, и туча рассеивалась.
Негодуя по этому поводу, ал-Бируни с усмешкой сообщил, что в какой-то книге по земледелию было написано об отвращении градовых туч при помощи белого петуха. А еще закапывали черепах в куче отбросов.
– Иные делают это из корысти, – заметил учитель.
И он рассказал о том, как корыстные брахманы стараются нажиться на суеверии бедных индусов: внушают им, что градовая туча обошла их поля благодаря стараниям брахманов.
– Такой обман трудно проверить на опыте, – говорил ал-Бируни. – Как отличить истину от лжи? Иной раз бедствие поражает поля, а бывает – минует их, и когда градовая туча проходит мимо, то жители бедной деревни готовы поверить, что этим они обязаны брахману.
– А помнишь тюрка, который принес камень, будто бы вызывающий дождь? – спросил Якуб.
– Как же не помнить? Я сказал ему тогда: «Вызови им дождь в любое время по моему желанию, и я дам тебе денег сколько хочешь да еще прибавлю». Тебя тогда не было, – смеялся ал-Бируни. – Ты не видел, как этот тюрк погружал камень в воду, бросал его в небо и что-то бормотал и кричал при этом. Но камень не вызвал дождя, и ни одна капля не упала с неба.
И, отвечая на вопрос Якуба, как узнать истину, учитель объяснил, что правильное представление об этом можно получить лишь тогда, когда изучишь положение гор, узнаешь, как движутся ветры и тучи.
Якуб весело смеялся вместе с устодом. Пожалуй, сейчас он совсем перестал верить в волшебную силу камней. Он еще раз убедился в том, что реальным являются свойства камней, присущие им в силу их происхождения.
– Однако суеверных людей так много повсюду! Особенно много я видел их в хорезмийских селениях. Помнишь, устод, как я проверял стоянки пастухов, где жгли сигнальные костры?
– Как же не помнить…
Абу-Райхану было приятно вспомнить свою работу мираба… Он делал ее с радостью и уверенностью в том, что она принесет пользу. Он прослыл тогда волшебником среди земледельцев, оттого что всегда правильно предсказывал большую воду! Однако Якуб отлично знал, на чем основаны предсказания ученого. Прежде чем сделать свои предсказания, ученый много дней провел у берегов Джейхуна, изучая нрав реки. Абу-Райхан умел также предсказывать время дождей и этим, должно быть, заслужил всеобщее уважение.