Прошел караван столетий (сборник)

Моисеева Клара Моисеевна

Но вот и домик ткача. Калитка низенькая, лошадь с трудом проходит в нее. Якуб толкнул калитку и, предоставив заботу о лошади Абдулле, побежал к домику Ибрагима. Но как странно выглядит двор и домик ткача!.. Почему-то никто не вышел навстречу. Повсюду разбросана утварь, рассыпана чечевица, валяются обрывки одежды, стоит какая-то корзинка с поклажей. Якуб перешагнул через порог, вошел в маленькую комнату, где его так гостеприимно угощала Рудоба и где он впервые увидел Гюльсору, но там никого не оказалось. Дом был пуст. С волнением Якуб окликнул Абдуллу и попросил его зайти в соседний двор и узнать, куда девался Ибрагим и где его семья. Но и в соседнем дворе было пусто. Кривая маленькая улочка была покинута людьми. Тогда Абдулла пошел по домам и в одном

из бедных домиков, где жил гончар с семьей, узнал, что несколько дней назад в селении побывали воины, которым было поручено угнать в Самарканд на расправу всех карматов. Случилось так, что Ибрагим узнал об этом за несколько часов до прибытия в селение воинов хана и вместе с семьей бежал куда-то. Он не сказал, куда уходит, потому что слыл в селении карматом и боялся, как бы кто-либо не выдал его.

– Где же мы найдем их? – взмолился Якуб. – Абдулла, помоги мне, не оставь меня в трудную минуту. Зачем же я нашел свое счастье, чтобы так быстро его потерять! Как это случилось? И почему цирюльник говорил, что звезды показывают в мою пользу? Я так верил в этот гороскоп! Я никогда так не верил в силу звездочета!

Якуб не скрывал своих слез, и, глядя на него, едва сдерживал слезы Абдулла. Старику казалось, что сердце его разорвется от горя и печали. Теперь он винил себя за свое легкомыслие, за то, что прежде не увез Гюльсору, что не смог уговорить Джафара поехать вместе с ним. Ведь ничто не мешало ему выполнить просьбу Якуба. Причуды Джафара, вот в чем беда!

Старый Абдулла долго размышлял над тем, куда мог бежать Ибрагим со своей семьей. Якуб требовал немедленно отправиться на поиски, но куда?

Решили отправиться в Самарканд и там, на базаре, узнать новости. Весть о том, что снова началось гонение на карматов, переходила из уст в уста. Якубу удалось узнать, что новый правитель Самарканда, стараясь угодить султану Махмуду Газневидскому, велел очистить от карматов все селения вокруг Самарканда. Но он запретил убивать искусных ремесленников, приказал пригнать их в город и заставить работать на свой двор.

– Я могу поклясться, что их не убили и заставили ткать ведарийские ткани, – утешал Якуба Абдулла. – Ведь лучше Ибрагима никто не делает этих тканей.

Якубу стоило больших трудов узнать о том, что среди захваченных охранниками ремесленников нет семьи Ибрагима. А если так, то они бежали и следует искать их в более глухом и отдаленном месте.

СУЛТАН – ПОВЕЛИТЕЛЬ МИРА

В покоях роскошного дворца было тихо и безлюдно. Говорили вполголоса, боясь, что повелитель услышит и разгневается. Шепотом из уст в уста передавали о том, кто был средоточием Вселенной. «Он проснулся… Он молится…»

В просторной комнате с резными потолками, где стены были увешаны драгоценным оружием, а полы устланы мягкими коврами, на молитвенном коврике сидел человек с узким желтым лицом и близко поставленными злыми глазами. Он совершал намаз, отложив на время молитвы зеркало, гребень и головной убор. Два молодых гуляма в золотых поясах следили за каждым жестом повелителя, готовые к его услугам по первому знаку.

Покончив с намазом, султан Махмуд – а человек с желтым лицом и злыми глазами был правителем Газны – поклонился в сторону Мекки, надел на голову свой пышный убор и взглянул в зеркало. В это время к нему в покои вошел вазир. Он низким поклоном приветствовал султана и, когда Махмуд дал ему знак, сел против своего повелителя на мягком ковре. Султан, не оставляя ручного зеркала, спросил вазира:

– А знаешь ли ты, о чем я сейчас думаю?

– Владыка лучше знает, – ответил, низко кланяясь, вазир.

– Я думаю о том, что лицо мое некрасиво, и опасаюсь, что из-за этого люди не любят меня. Мне кажется, что подданные любят, чтобы их повелитель был красив.

– О султан, повелитель мира, как можешь ты так думать?

В твоем лице столько благородства! К тому же тебя украшает справедливость. Я думаю, что каждое доброе дело, сделанное тобой, способствует твоей славе, заставляет людей поклоняться тебе. Как мудро ты разрешил загадку с зеленым кошелем!

– Меня позабавила эта история, – усмехнулся Махмуд. – Когда пришел ко мне пострадавший и рассказал о том, как бесчестен городской судья, я не сразу ему поверил. А потом подумал: «Допустимо ли, чтобы городской судья позорил честь моей державы вот этаким мелким воровством!»

И султан Махмуд, будучи в добром настроении, соблаговолил рассказать вазиру историю с похищением золотых динаров. Вазир знал о ней, но из подобострастия стал слушать с величайшим вниманием.

– Несколько дней назад ко мне пришел человек, недавно вернувшийся из Индии. Это был богатый купец. Отправляясь по торговым делам, он увез с собой почти все свое состояние и оставил перед отъездом на хранение у городского судьи две тысячи золотых динаров. Деньги были зашиты в зеленом кошеле и запечатаны.

Завершив торговые дела в Индии, купец возвращался домой. А в дороге случилась беда – напали разбойники из кочевников и разграбили караван. Вернувшись домой без единого динара, купец поспешил к городскому судье за своим кошелем. Судья вернул ему кошель с печатями таким, каким он был и прежде. А когда купец, придя домой, раскрыл свой кошель, он обомлел – вместо золотых динаров там лежали медные дирхемы. Он тотчас же вернулся к судье и закричал: «Что ты сделал со мной, бесчестный человек! Я дал тебе на хранение кошель с золотом, а ты возвращаешь мне медные монеты!» – «Напрасны твои вопли, клеветник! – закричал судья. – Ты принес мне закрытый кошель, и на нем была печать. Таким ты и получил его обратно. Что же ты позоришь меня?»

И вот, когда пострадавший пришел ко мне, – продолжал, смеясь, султан Махмуд, – я пообещал помочь ему. Кошель, который он показал мне, нигде не имел каких-либо следов, которые бы показали, что он был вскрыт. Однако его можно было распороть, а потом, заменив монеты, искусно заштопать. Если городской судья обманул человека, то иначе и быть не могло. Но это надо было доказать.

– Насколько я понимаю, мой повелитель, ты сумел это доказать, – промолвил с поклоном вазир.

– Ну вот, послушай. В моей опочивальне есть драгоценное златотканое покрывало. Я разрезал его в нескольких местах, а затем, сказав своему человеку, который охраняет опочивальню, что уезжаю на охоту на несколько дней, покинул дворец. Мой человек, весьма честный и преданный мне, испугался. Он побоялся, как бы я его не заподозрил. За такие проделки можно и головы лишиться. Ведь никто, кроме него, не имел права войти в опочивальню. Чтобы избежать беды, старик стал искать самого искусного штопальщика, и тот так заштопал покрывало, что на нем не осталось никаких следов порчи. Когда я вернулся с охоты, я прежде всего посмотрел на расшитое покрывало и спросил своего служителя, кто его исправил.

«О господин! – воскликнул несчастный. – Это покрывало никогда не было разорвано».

«Дурак! – говорю. – Не бойся. Я разрезал. Мне хотелось узнать, есть ли у нас такой искусный штопальщик».

И он привел мне штопальщика – старика, дрожащего от страха. Он ждал кары и сам не знал, за что. У старика я узнал, что искуснее его никто не делает таких штопок и что ему был доставлен зеленый кошель, который он сумел заделать. Тут были вызваны судья и обманутый купец. Ну вот, говорю судье:

«Я дал тебе судейство, вручил тебе имущество и кровь мусульман, считая тебя человеком старым и ученым. А ведь в моей стране имеется две тысячи людей более ученых, чем ты, и они пропадают в безвестности. Допустимо ли, чтобы ты совершал вероломство, нарушал оказанное доверие, захватывал достояние мусульман?»