Прошло семь лет
Шрифт:
Выхватила из кармана куртки револьвер и, взяв его обеими руками, наставила ствол на мотоколяску.
— Руки за голову и марш из тук-тука!
На этот раз им от нее не уйти!
47
— Быстро! Быстро! — командовала Констанс.
Она крепко держала «ЗИГ-Зауэр» в вытянутых руках. Себастьян Лараби и его бывшая жена были у нее на мушке.
Констанс оглядела вагончик поезда, чтобы оценить последствия столкновения.
Малых детей, похоже, в вагончике не было. Зрелище было впечатляющим, но, по счастью, никто из пассажиров не остался лежать, обливаясь кровью. Японец держался за плечо, женщина терла коленку, подросток растирал себе шею.
Повреждения были несерьезными, куда серьезнее потрясение.
«Больше напугались, чем пострадали».
Констанс следила и за Лараби, и за жертвами дорожного происшествия.
Первый шок прошел, и люди постепенно приходили в себя. Цифровая цивилизация требует, чтобы, опомнившись, люди хватались за мобильные телефоны, призывая на помощь, предупреждая близких или торопясь заснять происходящее.
Поведение окружающих устраивало Констанс: еще минута, и здесь будет подкрепление, которое она все-таки вызвала.
Подходя шаг за шагом к своим пленникам, молодая женщина вытащила
Констанс открыла рот, чтобы дать новую команду, но челюсть у нее свело. По вытянутым рукам прошла судорога, ноги подкосились.
«Нет…»
Ее отчаянное стремление во что бы то ни стало догнать беглецов спровоцировало приступ.
Констанс попыталась взять себя в руки. Прислонилась спиной к машине, чтобы не упасть, но у нее перехватило дыхание, тяжелая плита навалилась на грудь, на лбу выступили крупные капли пота. Не выпуская из рук револьвера, она вытерла пот рукавом куртки, стараясь изо всех сил удержаться на ногах. Но тошнота уже начала выворачивать ей желудок, в ушах бухало, в глазах темнело.
И все же она из последних сил старалась держать под прицелом преступников, однако земля поплыла, все вокруг закрутилось.
Темнота. Констанс потеряла сознание.
48
Южный Бруклин
Квартал Ред Хук
6 часов утра
Лоренцо Сантос припарковался у тротуара перед домом из красного кирпича, где жила Никки. Выключил мотор и достал из кармана куртки сигарету. Сунул в рот, поднес огонек и, делая первую затяжку, прикрыл глаза. Горький вкус горящего табака обжег горло, принеся успокоение. Но ненадолго. Он вдохнул новую порцию никотина, не сводя глаз с зажигалки из белого золота, которую подарила ему Никки. Взвесил на руке элегантный прямоугольник, украшенный его инициалами и отделанный крокодиловой кожей. А потом принялся открывать и закрывать зажигалку, всякий раз нервно ожидая металлического щелчка, с каким откидывалась крышечка.
Что с ним творится?
Эту ночь он опять просидел у себя в кабинете, не сомкнув глаз. Его неотступно преследовало видение: любимая женщина в объятиях другого. Вот уже целые сутки у него не было от Никки никаких вестей, он изводился от тоски и беспокойства. Любовная лихорадка доводила его до безумия, его словно поджаривали на медленном огне. Лоренцо прекрасно сознавал, что эта женщина была для него ядом, что ее влияние на его жизнь и карьеру может стать роковым, но он был ее пленником, околдованным, завороженным, и выхода для себя он не видел.
Сантос докурил сигарету до фильтра, выбросил окурок в окно, вышел из своего «Форда Крауна» и вошел в подъезд бывшей фабрики, ставшей жилым домом.
Поднялся по лестнице на последний этаж и открыл железную дверь в тамбур ключом из связки, которую прихватил с собой во время последнего визита в квартиру Никки.
В эту ночь его посетило озарение. Он понял: если он хочет вернуть Никки, он должен найти ее сына. Должен добиться успеха там, где Себастьян Лараби потерпит неудачу. Если ему удастся спасти Джереми, Никки будет благодарна ему до конца дней.
Солнце еще не встало, поэтому, войдя в гостиную, он включил свет. В квартире стоял ледяной холод. Чтобы согреться, Лоренцо сварил себе чашку кофе, выкурил еще одну сигарету и поднялся на второй этаж. Четверть часа он самым внимательным образом осматривал комнату паренька в поисках того, что может навести его на след, но не нашел ничего всерьез интересного, разве что мобильный телефон, который Джереми оставил на письменном столе. В первый раз он его не заметил, но теперь сам факт показался ему знаменательным. Сантос прекрасно знал болезненную привязанность подростков к своим смартфонам и не мог не удивиться подобной забывчивости. Он включил смартфон, пароля не потребовалось, и он довольно долго странствовал по разным играм, пока вдруг не обнаружил программу поинтереснее. Программу, которая исполняла функции диктофона. Заинтересовавшись, он включил ее и стал просматривать, чтобы понять, как и когда ее использовал Джереми. На экране появились пронумерованные обозначения записей, которые все начинались с имени:
Д-р Мэрион Крейн 1.
Д-р Мэрион Крейн 2.
(…)
Д-р Мэрион Крейн 10.
Сантос сдвинул брови. Имя Мэрион Крейн было ему откуда-то знакомо. Он включил первую запись и сообразил, в чем дело. Когда Джереми был под судом, судья обязал его заниматься с психологом. Мэрион Крейн была психологом, с которым занимался Джереми. И паренек записал их занятия.
Но зачем ему это понадобилось? Записывал он их сеансы тайком или запись была элементом терапии?
«В конце концов, какая разница!» — решил про себя коп, пожав плечами. В любом случае он сейчас в положении соглядатая! И Сантос без малейшей щепетильности стал слушать записи, в которых подросток раскрывал все семейные тайны.
Доктор Крейн:Расскажи, пожалуйста, о своих родителях, Джереми.
Джереми:Мать у меня что надо. Всегда в хорошем настроении, оптимистка, готова поддержать, ободрить. Даже если у нее неприятности, она меня ими не грузит. Любит пошутить, посмеяться. Относится ко всему с юмором. Когда мы с сестрой были маленькими, она наряжала нас сказочными персонажами, устраивала спектакли, чтобы нас повеселить.
Доктор Крейн:Значит, она тебя понимает? И ты можешь поделиться с ней своими проблемами?
Джереми:Ну-у, она очень… обаятельная, вот что. Она — художник. Из тех людей, кто уважает чужую свободу. Позволяет мне ходить, куда я хочу. Доверяет мне. Я познакомил ее с моими лучшими друзьями. Даю послушать свои композиции на гитаре. Она одобряет мой интерес к кино…
Доктор Крейн:В настоящий момент у нее есть мужчина?
Джереми:Вау… Есть. Один коп. Парень моложе ее. По фамилии Сантос. Горилла этакая…
Доктор Крейн:Ты, похоже, его не любишь?
Джереми:Вы очень наблюдательны.
Доктор Крейн:Почему?
Джереми:Потому
Доктор Крейн:Почему ты так считаешь?
Джереми:Потому что она меняет парней каждые полгода. Вы должны кое-что понять, док, мать у меня — красавица. Настоящая. Всерьез. Она обладает магнетизмом, сводит парней с ума. Для нее это не проблема, вокруг нее всегда полно мужиков. Они ходят возле нее кругами с горящими глазами. Не знаю уж почему, но они просто с ума сходят. Вроде волка Текса Эйвери: [54] язык на плечо, глаза вылезают из орбит, понимаете, да?
Доктор Крейн:Тебя это смущает?
Джереми:Это ее смущает. Так, по крайней мере, она сама говорит. Мне-то кажется, что все не так просто. Не надо быть психологом, чтобы понять: ей это нужно, чтобы набраться уверенности. Думаю, отец расстался с ней как раз из-за этого…
Доктор Крейн:Давай поговорим о твоем отце.
Джереми:Пожалуйста. Он полная противоположность матери — серьезный, твердый, рациональный. Любит порядок, все предусматривает. С ним особо не повеселишься, это уж точно…
Доктор Крейн:Ты с ним ладишь?
Джереми:Не сказать, чтобы очень. Во-первых, мы редко видимся после их развода. Во-вторых, я думаю, он надеялся, что я буду лучше учиться в школе. Что буду, как Камилла. Сам он очень образованный. Знает все обо всем — разбирается в политике, в истории, в экономике. Сестра зовет его Википедия…
Доктор Крейн:Тебе неприятно его огорчать?
Джереми:Вообще-то не слишком. Ну, немного да…
Доктор Крейн:А ты его работой интересуешься?
Джереми:Его считают одним из лучших в мире скрипичных мастеров. Он делает скрипки, которые звучат как Страдивари, это же как-никак класс. Зарабатывает много бабок. Но мне кажется, ни бабки, ни скрипки его особо не греют.
Доктор Крейн:Не поняла.
Джереми:Я думаю, моего отца вообще мало что греет по жизни. Думаю, только их любовь с матерью заставила его по-настоящему кайфовать. Мать внесла в его жизнь фантазию, которой ему не хватало. А с тех пор как они расстались, он опять оказался в мире, где все только черное и белое.
Доктор Крейн:Но ведь у твоего отца тоже есть женщина, с которой он делит свою жизнь?
Джереми:Наталья? Она балерина. Мешок костей, если честно. Время от времени они видятся, но вместе не живут, и я не думаю, что она всерьез входит в его планы.
Доктор Крейн:Когда в последний раз ты чувствовал, что вы с отцом близки?
Джереми:Даже не знаю…
Доктор Крейн:Постарайся вспомнить. Пожалуйста.
Джереми:Ну, может, летом, когда мне было семь лет. Мы тогда всей семьей ездили по национальным паркам — Иосемити, Йеллоустонский заповедник, Большой Каньон… По всей Америке прокатились. Большое путешествие, ничего не скажешь. Последние каникулы перед их разводом.
Доктор Крейн:Ты вспоминаешь какой-то конкретный случай?
Джереми:Ну-у… Как-то утром мы вдвоем пошли на рыбалку, только я и отец, и он стал мне рассказывать, как они встретились с матерью. Почему он в нее влюбился, как разыскал ее в Париже и как сумел влюбить в себя. Помню, он мне тогда сказал: «Если ты по-настоящему кого-то любишь, никакая крепость не устоит». Звучит здорово, но я не уверен, что так оно и есть на самом деле.
Доктор Крейн:Мы можем поговорить о разводе твоих родителей? Тебе было трудно пережить его, не так ли? Я видела по твоему школьному досье, что тебе трудно было научиться читать, что ты страдал дислексией…
Джереми:Вау! Их развод вышиб меня из колеи. Я не верил, что разлука затянется. Считал, что через какое-то время каждый из них сделает шаг навстречу другому и они снова будут вместе. Но все вышло иначе. Чем больше проходит времени, тем больше люди отдаляются друг от друга, и соединиться им становится очень трудно.
Доктор Крейн:Твои родители развелись, потому что перестали быть счастливы с друг с другом.
Джереми:А вот это уже чепуха! Вы думаете, они стали после развода счастливее? Мать глотает горстями таблетки, отец мрачнее тюремной двери! Единственный человек, который умел развеселить отца, была моя мать. У нас полно их фоток до развода, где оба смеются во весь рот. Когда я смотрю на эти фотки, у меня слезы выступают на глазах. Раньше мы были настоящей семьей. Сплоченной, дружной. С нами не могло произойти ничего плохого…
Доктор Крейн:Как идеализируют дети разведенных семейную жизнь родителей!
Джереми:…
Доктор Крейн:Ты не бог, Джереми. Не стоит тешить себя надеждой, что твои родители снова будут когда-нибудь вместе. Тебе нужно поставить крест на прошлом и принять реальность такой, какая она есть.
Джереми:…
Доктор Крейн:Ты понимаешь, что я тебе говорю? Ты не должен вмешиваться в личную жизнь родителей. Ты не можешь снова их соединить.
Джереми:Но если я этого не сделаю, то кто тогда?!
54
Текс Эйвери (1908–1980) — знаменитый американский мультипликатор.