Прошло семь лет
Шрифт:
На протяжении всего разговора Констанс хранила молчание, восстанавливая про себя ход событий. Мало-помалу пазлы занимали свои места, складываясь в достоверную картину, но кое-каких все-таки еще не хватало.
— Скажи, Саймон, когда был украден чемодан? — спросила она.
Паренек задумался.
— Незадолго до того, как я уехал во Францию, недели примерно за две.
— А вы с Джереми не боялись, что Декер будет вам мстить, когда поймет, что чемодан украден?
Саймон пожал плечами.
— Да нет. С чего бы? Он ничего не знал о нас, только имена. Ни фамилий, ни адреса. А в Бруклине,
Иронию Констанс пропустила мимо ушей.
— Ты сказал, Декер был должен вам пять тысяч долларов, а сколько денег было в чемоданчике?
— Чуть побольше, — вынужден был признать Саймон. — Но ненамного. Где-то около семи тысяч, и мы поделили их в соответствии с нашими нуждами. Скажу честно, мы были рады этому бонусу: Джереми нужны были деньги, чтобы осуществить свой план и чтобы…
Саймон запнулся.
— Для чего еще? — настойчиво спросила Констанс.
Саймон смущенно опустил глаза.
— До того, как он приедет к вам в Париж, он хотел провести несколько дней в Бразилии…
«Бразилия!»
Никки и Себастьян вновь обменялись тревожными взглядами. Два дня назад, когда они расспрашивали возле лицея Томаса, была упомянута бразильянка, с которой Джереми познакомился по Интернету.
— Джереми и мне говорил о красавице-бразильянке. Он ночи напролет чатился с красавицей из Рио. Она сама с ним познакомилась через Фейсбук на странице «Шутерз».
— Рок-группы? Погоди, тут ты что-то путаешь, — заявила Никки. — «Шутерз» — это тебе не «Колдплэй», они играют в полупустых зальчиках малоизвестных клубов. Как девушка из Рио-де-Жанейро могла стать фанаткой такой малоизвестной группы?
Саймон развел руками.
— Откуда я знаю? Теперь через Интернет…
Себастьян тяжело вздохнул и, несмотря на растущую тревогу, продолжал расспросы:
— А ты? Ты видел эту девушку?
— Ее зовут Флавия. Судя по фоткам, горячая, как уголек.
— Ты видел фотографии?
— Видел. Джереми их много выложил на фейсбуке, — сообщил он и полез в рюкзак за ноутбуком.
Вышел через вай-фай на сайт социальных сетей, ввел пароль, а потом несколькими кликами вывел на экран дюжину снимков чудо-красавицы. Блондинка со светлыми глазами, фигуристая, с загорелой кожей.
Констанс, Никки и Себастьян склонились к экрану, рассматривая молоденькую бразильянку прямо-таки неправдоподобной красоты: личико Барби, тонкая талия, высокая грудь, длинные вьющиеся волосы. На фотографиях красотка позировала в разных местах: Флавия на пляже, Флавия занимается серфингом, Флавия пьет коктейль, Флавия играет с подружками в волейбол на пляже, Флавия в бикини на горячем песке…
— Что еще ты знаешь об этой девушке?
— Кажется, она работает в коктейль-баре на пляже. Джереми говорил, что она на него запала и зовет провести несколько дней у нее.
Себастьян покачал головой. Сколько может быть лет этой блондинке-красотульке? Двадцать? Двадцать два? Смешно думать, что она могла влюбиться в его пятнадцатилетнего сына.
— А где этот пляж находится? — поинтересовалась Никки.
Констанс пригляделась к изображению.
— Ипанема, — убежденно проговорила она. Увеличила картинку
Поработав мышкой, она выделила название бара, где работала Флавия, оно было написано на зонтиках. Бар назывался «Кашаса», и Констанс занесла название в свою книжечку.
— А Камилла? — спросила Никки.
Саймон покачал головой.
— Видя, что от Джереми нет вестей, она заволновалась и решила поехать к нему в Рио. Но я вам уже сказал: с тех пор как она в Бразилии, я не могу до нее дозвониться.
Гнев и жалость боролись в Себастьяне. Он представил своих детей — голодные, без денег, они блуждали по опасному и жестокому городу-спруту.
И тут почувствовал на своем плече руку Никки.
— Едем в Рио! — предложила она.
Констанс тут же возразила:
— Боюсь, это невозможно. Напоминаю, Интерпол разыскивает вас как скрывающихся убийц. Повсюду есть ваши данные. Не пройдет и пяти минут, как…
— Может быть, вы сможете нам помочь? — умоляюще обратилась к ней Никки со слезами на глазах. — Речь идет о спасении детей…
Констанс вздохнула, отвернулась и стала смотреть в окно. Вспомнила, как сутки тому назад вникала в дело Лараби, читая его на своем мобильнике. Прочитав досье страницу за страницей, она и представить себе не могла, что такое банальное на первый взгляд дело окажется из ряда вон выходящим. И должна была признать, что ей не понадобилось много времени, чтобы проникнуться сочувствием к этой удивительной паре и их ребятишкам. Она поверила в их историю и готова была помогать им до конца. Однако препятствие, вставшее у них на пути, непреодолимо.
— Я в отчаянии, но возможности покинуть Францию я для вас не вижу, — сказала она, стараясь не смотреть на Никки.
55
— Добро пожаловать на борт, мадам Лагранж! Добро пожаловать на борт, месье Босари!
Никки и Себастьян получили обратно свои посадочные талоны и проследовали за очаровательной стюардессой латиноамериканской авиакомпании. Стюардесса проводила их в салон бизнес-класса и усадила на места. Себастьян передал стюардессе пиджак, но сохранил у себя драгоценные паспорта, которые одолжили им Констанс и ее помощник.
— Невероятно, но сработало, — шепнул он, взглянув еще раз на фотографию Николя Босари. — Парень лет на пятнадцать моложе меня, не меньше.
— Никто не даст тебе твоих лет, — улыбнулась Никки. — Но не могу не признать, что ребята на паспортном контроле посмотрели на нас сквозь пальцы.
Она боязливо покосилась через иллюминатор на горящие в ночи фонари. Дождь поливал Париж, намочил взлетные полосы, и огни расчертили мокрые плиты светящимися серебряными полосами. Собачья погода. В такую еще страшнее лететь. Никки никогда не любила самолетов. Она порылась в сумочке, предоставляемой самолетной компанией каждому пассажиру, и нашла в ней маску для сна, закрыла ею глаза, включила айпод, который забрала из комнаты сына, и сунула в уши наушники, надеясь, что под музыку заснет быстрее.