ПРОСНУТЬСЯ ЖИВЫМ
Шрифт:
«Нет!
– зло крикнула девочка.- Ничуточки не пожалею! Ты мне не нужна, давай уходи! Мне без тебя будет легче!»
И я… то есть вторая половина девочки, ушла, бросилась бежать через проклятый лес, не касаясь ногами топей и оврагов. Только вот что было страшно. Уходя, она видела перед своим внутренним взором, как оставшаяся в компании змей девочка, напевая веселую песенку, укладывает трупы детей в ряд и украшает их цветами и листьями папоротника. И уходящая закричала от ужаса и пообещала девочке, что не даст ей вершить зло. А та прокричала на весь лес, что во всех
– Значит, получается, что вы - душа Надежды?- спросил Викентий.
Он услышал нечто, напоминающее смех.
– Я думала так в детстве. Своем детстве, проходившем после разделения совсем не так, как у той Надежды. Но потом, когда подросла, я прочитала сотни книг, жуткую смесь из оккультизма и теологии, и обнаружила одну и ту же закономерность. Везде утверждается, что человек не может существовать отдельно от своей души, он чрезвычайно быстро разлагается не только морально, но и… как труп. Поэтому теперь мне думается, что я - просто вторая, альтернативная сущность Надежды. Не душа, а фрагмент души. Если выразиться красиво, ипостась.
– Не понимаю,- прошептал Викентий, однако «ипостась» услышала этот шепот.
– Вы же психиатр!
– тоном легкого презрения констатировала она.- Вы же знаете, что такое синдром раздвоения личности.
– Знаю!
– обиделся Викентий.- Но этот клинически описанный синдром не предполагает, что личность раздваивается физически, на два вполне жизнеспособных материальных субъекта!
– Значит, случай Надежды Абрикосовой уникален.
– Да. Простите, какую вы назвали фамилию?
– Абрикосова. Это моя фамилия. И той Надежды. А что, она вам не говорила? Впрочем, какого черта я спрашиваю, ведь я практически постоянно наблюдаю за ней и все знаю…
– Значит, вы знаете и обо мне.
– Да.
– И знаете, зачем я действительно ей нужен?
– Да. Но сейчас вам лучше не знать об этом.
– Понятно. А что вам нужно от меня?
Видимо, вопрос Викентия прозвучал слишком уж иронически. Потому что «ипостась» Надежды Абрикосовой остановилась и резко обернулась:
– Мне ничего не нужно от вас, господин Вересаев! Мне нужно защитить вас. От нее. От ее… безумных проектов.
Девушка развернулась и вновь быстро зашагала вперед.
– Не могли бы вы поподробнее растолковать мне намерения вашей… второй личности?
– просительным тоном обратился к ней Викентий.- А то у меня такое чувство, словно я попал в водоворот: вокруг меня все время что-то жуткое совершается, а я совершенно не могу ответить на два исконно русских вопроса: что делать и кто виноват!
– Ладно. Только это получится опять пересказ биографии Надежды.
– Я и не сомневался. Кстати, как мне вас называть? Тоже Надежда? Или Надежда-два?
Девушка коротко и горько рассмеялась.
– Зовите меня Элпфис. Почти так звучит «надежда» на древнегреческом.
– Хорошо… Элпфис.
– Она много врала вам, господин
– Она убила своих родителей?! Господи! Зачем?!
– Чтобы поселиться в Москве у состоятельной бабушки и добиться той цели, что поставила перед собой.
– Цели?!
– Об этом позднее. Бабушка тоже нужна была Надежде до поры до времени. Когда она стала мешать, вызванные теперь уже старшеклассницей Надеждой змеи убили и несчастную старуху.
– Чем же бабка-то мешала?
– Надежде понадобилась квартира. В полное безраздельное пользование. Чтобы заниматься своими… экспериментами. Потому и было поступление в Институт практического востоковедения и упорное желание заниматься темами, от которых отступались многие маститые ученые-африканисты. Она написала несколько серьезных исследований об имитативнои магии племен кпелле, басса и других… Для работы она изучала все доступные и недоступные материалы, касающиеся древних африканских культов…
– А подработка стриптизом?
– Чушь. Деньги у нее были всегда и в необходимом количестве. Кроме того, у нее имеется столько драгоценностей, что если их обратить в деньги…
– Теперь понятно, почему она мне подсовывала алмазы.
– Призрачные, кстати. Ни с одним настоящим камнем она не расстанется.
– Призрачные?
– Да. Созданные силой внушения. Даже не магии. Но это не важно. Важно другое. Надежда с каждым годом приближалась к исполнению своего главного замысла. Она уже знала достаточно для того, чтобы этот замысел воплотить. При помощи специальных упражнений в заклинаниях и чарах она могла легко погружать людей в гипнотический транс, а самое главное, призывать змей. Но кое-что все еще оставалось ей недоступным.
– Например?
– Например, Царь Непопираемой земли. Алулу Оа Вамбонга.
– Ах, ну да, как же я мог забыть! Она о нем все уши мне прожужжала. И о том, как духовной своей субстанцией совершила путешествие в племя… вибути, кажется? И как там видела этого Царя…
– На самом деле этого не было.
– Конечно. Надежда сказала, что это происходило с нею в медиумическом сне, который на нее Вупи Голдберг наслала.
– Кто?!
– Ну, ее наставница сугубо африканского вида.
Элпфис рассмеялась. Смех у нее, как отметил про себя Викентий, был каким-то скупым, словно ипостась хитрой гражданки Абрикосовой боится зазря истратить хоть каплю своих эмоций.
– Эту даму зовут Озулия,- сказала девушка.- И она сыграла в жизни Надежды серьезную роль.
Озулия - эмигрантка из Свазиленда, якобы получившая в России вид на жительство и статус политической беженки. Это ее официальная легенда. На самом деле Озулия была изгнана Царем Непопираемой земли и жрецами из племени вибути за то, что нарушила табу.
– Что за табу?
– Племя вибути никогда не пускает на свою территорию ни обычных змей, ни змей-вампиров.
– Правильно делает. Только кто такие змеи-вампиры?