Проснувшийся Демон
Шрифт:
Что ты мне скажешь, дочь Рубенса? Когда-то я думал, что меня предал Качальщикам твой отец. Потом я был ему благодарен. Ты предала отца, ты подняла бунт против него и уничтожила лучших людей, самых преданных Эрмитажу… Почему ты молчишь, Арина? Ты сама выбрала этот путь, в отличие от муженька, тебе не приказывала Дума. Я спрашиваю, как тебе спится ночами, жена?..
– Ты убьешь нас?
– глухо ответила она.
– Следовало бы вас судить. И вас, и всех остальных начальничков…
– Ты хочешь бунта, Кузнец?! Ты будешь доволен, если пьяная толпа растерзает
– Поэтому суда не будет… - вздохнул Артур.
– Не доросли вы еще до этого. А может, и не дорастете никогда. Слушай меня, дочь Красной луны. Сейчас мы приедем в Думу, твой муж пошлет гонцов ко всем старшинам палат и ко всем выборным кивалам. И ко всем начальникам застав, чтобы сняли патрули и привели личный состав на площадь. Когда все соберутся, ты сообщишь людям три новости. Ты скажешь, что губернатор очень болен и не может руководить городом. Он уезжает в деревню на долгое лечение.
Ты скажешь, что соборник Карин задумал убить всех старейшин и семью губернатора. Для этого он поджег дворец и натравил псов. Всех вас спас Артур Кузнец, он заставил псов отступить и держит их в своей власти… И Артура Кузнеца губернатор назначает, вместо себя, командовать городом.
– Но мне никто не поверит!
– Поверят, когда увидят собак. Були ждут нас в подвалах Думы. Дума единогласно проголосует за нового губернатора. После этого я отпущу заседателей и назначу новых старшин палат. И последнее, что ты скажешь. Всех командиров патрулей, начальников малых гарнизонов, что квартируют в городе, ты пригласишь в здание. Там с ними поговорю я. Кто откажется сдать оружие, будет убит на месте.
– А что будет с нами?
– Разве я не сказал? Поскольку мне не собрать честный суд, вы все отправитесь в одно прелестную деревушку на Урале. Там вас быстро перевоспитают. Сколько всего старшин? Человек тридцать? Значит, с семьями наберется сотня. Там прекрасный воздух, грибы, рыбалка. Лет за десять окрепнете, заодно вспомните, как работать в поле.
– На Урал?! Мы погибнем в дороге…
– Ты забыла, как водить караваны, детка? Не трусь, караван будут сопровождать твои старые друзья. Не забыла еще братишек Абашидзе?
– Серго?! Ты врешь, чертов колдун!
– Арина уже не сдерживалась, орала во весь голос.
– Он сбежал к моему отчиму и наверняка сгинул среди озерников!
– А вот тут промашка вышла!
– широко улыбнулся Коваль.
– Я отыскал и Серго, и Руслана. Руслану найдется о чем с тобой поговорить в пути. А чтобы у вас не возникло желания повернуть с полдороги назад, я придам ему в помощь сотню-другую булей.
– Они сожрут нас!
– Будете вести себя тихо - не сожрут. Под Новгородом караван встретит один улыбчивый дяденька, кстати, самый настоящий Качальщик, давний знакомый твоего отчима. Со всеми жалобами на собак до конца путешествия будете обращаться к нему…
– Но ты же один, Кузнец!
– опомнилась Арина.
– Как ты один заставишь нас уехать? У Павла сотни преданных солдат…
– Уже нет, госпожа. Сегодня ночью предатель Карин послал
Арина и трое мужчин выглядели абсолютно раздавленными.
– И когда… Когда ты хочешь нас выселить?
– Сразу после того как распущу Думу. Фургоны уже готовы.
Артур отдал проголодавшейся кошке последний кусок мяса.
– Так вот чего ты добивался, Кузнец!
– глотая слезы, злобно прошипела Арина.
– Кричал о справедливости, а сам незаконно мечтаешь захватить власть?! Чего тебе не хватает? Ты мог бы всё иметь и так! А теперь берегись. Каждую минуту ты будешь ждать пули в спину…
– Хотел правды, получит закон!
– звонко расхохотался Христофор. Юнец обернулся, и Коваль увидел, что глаза его оставались очень грустными.
– Сам теперь станешь законом - потеряешь правду…
– Я об этом догадываюсь, дружище… - почесал затылок Артур.
– Этим всегда и заканчивается. Но я попытаюсь удержаться, честное слово, попытаюсь…
41. Десять лет спустя
– Ты так и не поймал соборника, папа?
– Нет, сынок. Никто не знает, куда он сбежал.
– А вдруг это он подсылал к тебе убийц в прошлом году?
– Нет, сынок. Это были наши, питерские, соборники. Не бойся, Серго всех переловил.
– Их повесили, папа?
– Почему ты спрашиваешь?
– Ты говорил, что мы никогда не должны врать друг другу, так?
– Да, сынок. В противном случае мы потеряем уважение и дружбу.
– Я слышал, как дядя Христофор говорил с какой-то женщиной. Она сказала, что губернатор Кузнец повесил шестерых невиновных. Что только трое сговаривались отравить тебя… Это правда, отец?
– Я доверяю Серго. Он спасал меня от трех покушений.
– Ты говорил, что, если человек не хочет врать другу, он должен сказать, что не будет отвечать на вопрос. Ты не хочешь мне ответить, папа?
– Я отвечу тебе. За последние годы погибло много людей, чья вина не заслуживала смерти. Не шестеро, а намного больше.
– Почему всё так? Старшина книжников, когда ведет у нас уроки права, говорит, что в Петербурге правит диктатор. Это плохое слово, да? Он называл тебя плохим словом?
– Ах, Лева! Болтает при детях всякую чушь… Книжник прав, сынок. Но тут ничего не поделаешь. Слово не очень хорошее, но иначе никак. Не получается жить так, чтобы все были довольны. Кто-то страдает. Представь себе, дружище, что соборникам удалось бы отравить и меня, и Серго. Зато те шестеро, которых считают невиновными, остались бы жить. Так тебе больше нравится?
– Мама говорит, нельзя накликать беду! Не говори так… Я бы тогда отомстил за тебя.
– Вот видишь. Ты начал бы войну, и погибли бы сотни. Это тяжелый выбор, сын. Постарайся пока не думать об этом. Скажи лучше: тебе нравится здесь?