Проспект Героев
Шрифт:
Один зареванный Лизкин глаз вновь выглянул сквозь спутанные волосы:
– Не-е, вы сперва скажите, чего будет, - протянула девчонка, - А то я заклятье разложу, а вы меня…
– А мы – тебя, - охотно подтвердила Янка, выглядывая за окошко, - Много раз. И не только мы. Бо заклятте твое по прежнему действует, а девять Черных Всадников там десь ще летають. И вси воны, як твой пришибленный математик – на сексе повернутые. От я тэбэ до ных и выкину. Цикаво лыше, птеродактили, на яких они летають – они теж под действием закляття? Теж сексуально озабоченные?
По мышиному пискнув, Лизка метнулась
– Вихада, ксара, гуятун, гуятун/лифа, прадда, гуятун, гуятун/жунжан…
Оглушительная затрещина чуть не сбила девчонку с ног.
– От дурепа! – в сердцах бросила Янка, - Ничого не знае, а туда же! – с невыносимым презрением выдохнула она, - Ты ж не складаты должна, а раскладаты! Знизу кубик треба брать, и жунжан петь з заду наперед.
– Ага! – окончательно сломленная Лизка, испуганно косясь в окно, и непроизвольным жестом все время запахивая вспоротый свитер на голой груди, принялась выбирать кубики, запинаясь, по буквам, выпевая обратный жунжан, - А-р-д-н-я/а-р-д-н-я, и-м-е-н-й-а-л-у-к…
Рико стоял у окна, то поглядывая на улицу, то косясь на неловкие движения молоденькой ведьмочки и с явной тревогой оценивая медленно, очень медленно исчезающий треугольник вокруг мертвого тела. Сквозь плотно закрытое окно доносились странные, совсем непривычные звуки: топот конских копыт, лязг металла, короткие отрывистые команд…
– А заприте-ка покрепче дверь, стажер.
– напряженным, звенящим голосом вдруг бросил Рико.
– Нехорошее у меня предчувствие.
Роман направился к двери. Выглянул на площадку, перегнулся через перила…
Внизу, в глубине подъезда зарождались тени. Роман вгляделся – тени росли. Высокие фигуры скользили вверх по ступеням, они были такими черными, что казались темными дырами на фоне закопченной штукатурки подъезда. Роману показалось, что он слышит слабый свист, как будто ядовитое дыхание, и чувствует пронзительный холод. В движениях темных фигур была жуткая, уверенная неотвратимость, и Романа охватило страшное нежелание действовать. Сердце наполнилось диким и каким-то покорным ужасом. Ему даже дверь захлопывать не хотелось – все равно ведь не уйдешь. Было желание лишь сесть, уткнув голову в колени и ждать, пока за ним придут.
А внизу, у самого подъезда грохотали копыта конницы и громкий уверенный голос эхом отдавался в парадном:
– Товарищи назгулы, мы в вас верим! Вперед, в атаку на агентов мирового империализма! Не дадим уничтожить нашу пролетарскую армию!
– Как, однако, сильно на вас действуют литературные образы!
– ухватив за ворот, Рико втащил Романа обратно в квартиру. Замок защелкнулся. Рико пригляделся к слабенькому металлическому язычку, недовольно дернул усом и придвинул к двери тяжелую обувную тумбу.
– Я не понял – это что, толкиеновские назгулы с красной конницей сговорились? – немного приходя в себе, хрипло спросил Роман.
Рико сухо усмехнулся:
– Союз общих интересов…
– Якщо наша Лизка не поторопиться, воны ще и на службу к товарищу Сталину встыгнут пойти… - Янка привалила к двери легонький коридорный шкафчик, покачала головой, недовольная хлипкостью баррикады.
За дверью наступила ледяная тишина. Казалось, темная угроза
– Откройте, именем Мордора!
– произнес тусклый мертвый голос и тут же другой добавил:
– Партизанен, сдавайся!
Дверь прогнулась под сильным напором. Ненадежная баррикада дрогнула, закачалась. Выпевающая жунжан Лизка сбилась, замешкалась:
– Извольте продолжать, барышня, остальное вас не касаемо, - потребовал Рико, вытягивая из вшитых в штанину ножен длинный и очень узкий клинок. Отодвинув Романа в комнату, Янка встала рядом с Рико. Роман хотел было возмутиться, но промолчал. Второй раз за сегодняшний день он беспомощно смотрел на вздрагивающую под ударами дверь, и хотя теперь она не раскалялась от огненных шаров, но почему-то было даже страшнее. Роман перевел взгляд на Лизу и слегка приободрился.
Девчонка приноровилась и работа у нее пошла быстрее. Ритм жунжана ускорялся, вот осталось всего два ряда кубиков, вот уже один, вот и он уполовинился…
Дверной замок соскочил, дверь приоткрылась, открывая клубящиеся за ней тени… Но мебельная баррикада все еще держалась. Лиза подхватила еще один кубик, оставалось совсем немного…
Прикусив губу, Роман отвел глаза, боясь даже взглядом сбить ее…
В комнате разом потемнело и ощущение непереносимого, до визга, до истерики ужаса хлынуло в комнату. Роман обернулся к окну. За стеклом, распахнув крылья, парила гигантская птица, а на ее спине, неподвижная, восседала черная фигура. Птица шевельнула крыльями и фигура вдруг оказалась у самого окна. Сквозь разом покрывшееся зябкой изморозью стекло Роман увидел узкий обруч золотой короны, окутанные плащом тьмы плечи – но между краем короны и плечами не было ничего! Пустота! Сквозь эту пустоту просматривались серые панельные башни на другой стороне проспекта. Но сама пустота глядела! Пристально, изучающе! Невидимые глаза шарили по комнате… Уперлись в Лизку…
Роман почти физически ощутил вспыхнувшее в них яростное пламя… Невидимые губы шевельнулись…
– Девочка, остановись! – прогудел мертвый голос, - Не смей касаться заклятья, или я унесу тебя в Дома Плача, за пределы всякой тьмы, где плоть твоя будет сожрана,и мы будем тебья немношко вьешать на длинни тонки верьёвка!
Перепуганная Лизка застыла без движения.
Черный всадник приподнялся в седле свое птицы и издал страшный крик. Оконное стекло вздулось – и лопнуло, обрызгивая комнату секущим веером осколков. Роман почувствовал тысячу мелких болезненных уколов…
Темная фигура ступила на подоконник, черная булава взметнулась над увенчанной короной невидимой головой, готовая обрушиться на Лизку. Другие темные фигуры поднялись над мебельной баррикадой…
Роман зло смахнул заливающую глаза кровь и подхватив стул, бросился к окну. И с разбега воткнул выставленные ножки точно в живот возвышающемуся на подоконнике назгулу… Величественный Черный Всадник совсем не величественно зашатался, нелепо взмахнул руками, стараясь удержать равновесие. Гигантская булава потянула его за собой…