Просроченное завтра
Шрифт:
— Я ничего про визы до сегодняшнего дня не знала. Сумасшествие какое-то.
— К сожалению, лишь для птиц в этом мире нет границ, им выход открыт… — напел Дима. — Знаешь, группу «Мифы» Барихновского? Ну, это старый рок… Ну и ладно. Будем учить американский. Пошли!
Налетел небольшой ветерок, такой желанный в невыносимую питерскую жару, но Алена осталась пунцовой.
Глава 11 "Когда наступит завтра?"
Алена забрала из рук матери паспорт с новенькой американской визой и передала документ мужу.
— Поздравляю, —
Горькая тишина щекотала нос, как и острый запах оставшегося в стопке Алены коньяка.
— Я знаю, что вы беспокоитесь за дочь, но с ней все будет хорошо, — Дима сказал это с такой уверенностью, что даже сама Алена поверила.
Хотя с прошлого четверга она чувствовала себя жутко-разбитой и полной дурой. Саша заскочил к матери якобы с документами и напросился на обед. Эльвира вопрошающе взглянула на дрожащую руку бывшей ученицы, с которой исчезло обручальное кольцо. Саша болтал без умолку, шутил и все поглядывал на Алену, которая понимала, что сейчас между делом из его уст последует приглашение подвезти ее до дома.
— У меня сегодня много работы, — затараторила она, умоляюще глядя на Эльвиру.
— Я не могу уйти так рано.
Саша зло сжал губы, но не успел ничего возразить.
— Лена просто хочет сказать, что она…
Алена чуть не выронила вилку. Сейчас Эльвира скажет правду… Может, и к лучшему. Саша хотя бы не разнесет в гневе материнскую кухню.
— … идет сегодня со мной в театр. Это не сверхурочные. Это досуг.
Глаза Саши совсем сузились, когда он воззрился на мать.
— Саша, это наше обоюдное желание, — продолжала Эльвира без тени раздражения. — Мы обе обожаем Михаила Трясорукова и не пропускаем ни одного его спектакля. Я отправлю Лену домой на такси, не переживай. Или она вернется ко мне. Решим на месте. Хочешь кофе?
— Я ничего не хочу, — Саша резко поднялся. — Я вообще задержался дольше запланированного. Хотел быть вам полезным. Значит, в другой раз. Завтра вы никуда не идете? — Саша смотрел только в глаза Алены и ждал кивка, но она сказала:
— Завтра я уйду пораньше. Мне к маме надо поехать.
Саша нервно тряхнул головой.
— Ну, тогда хороших выходных. Я тоже за город поеду к своим.
Саша оставил недоеденную тарелку на столе и ушел. Теперь Эльвира уставилась в лицо Алены взглядом сына.
— И как долго будем ему лгать? Хочешь, чтобы я рассказала Саше все уже после твоего отъезда?
Алена опустила глаза в такую же полную тарелку. При Александре кусок не лез в горло.
— Это будет некрасиво. Ваш сын очень много для меня сделал, — Алена вытащила из кармана кольцо и вернула на безымянный палец. — Я просто не знаю, как сказать. Хотя, думаю, он обидится, как бы я ни преподнесла ему эту новость.
— Ну, раз ты чувствуешь благодарность, то не плати ему черной неблагодарностью,
— Эльвира поднялась, чтобы отнести тарелки в раковину. — Даже понимая, как он не прав, я его очень жалею. Это станет для него ударом. Вот он уж точно обидится, что ты не пригласила их на свадьбу. Наверное, ему нужна была сестра. Я без слез не могла наблюдать, как он носился с празднованием твоего дня рождения. Но что сделано, то сделано. Найди теперь силы поговорить с ним.
Она искала. Честно искала и не находила. В выходные она водила Диму по местам своего детства, но думала о ком угодно, только не о своем муже. Даже Серега отыскал в ее душе место, даже у магазина чужая девятка стала той, которая положила начало ее дурацким отношениям с конюхом. В реке она видела Стаса. Ему, не Диме, она протягивала полную кружку молока. У подъезда она чуть не споткнулась о невидимую Сашину машину. Ночью она не выдержала напряжения и разрыдалась. Они с Димой приютились на ее узкой кровати, отказавшись от дивана в пользу матери. На первых же всхлипываниях Дима проснулся:
— Лена, не плачь. Все будет хорошо. Это не конец жизни, это только начало. Ты будешь приезжать к маме, обещаю. У студентов длиннее каникулы, чем у нас, рабочих.
Он гладил ее по волосам, целовал в мокрые щеки, а она пыталась укрыться на его груди от самой себя, от страха, что делает непоправимую ошибку, что память не знает границ — и тени людей, от которых она бежит, переплывут океан и будут продолжать душить ее темными калифорнийскими ночами, и объятья Димы не настолько крепкие, чтобы из них не вырваться… Но куда, куда она побежит? Это просто начало чего-то пока неизведанного… Или второй круг сумасшествия. И пока не ясно, откроется у нее второе дыхание или же нет…
Они провели в деревне два дня. До того два вечера со свекровью. Та была предельно вежлива с невесткой и не задала ни одного личного вопроса, а вот Дима сдал теще целый экзамен на свою состоятельность как мужа… И даже сейчас, когда они приехали уже не знакомиться поближе, а попрощаться, он продолжал уверять тещу в том, что он хороший зять.
Алене хотелось быстрее уйти. Быстрее сесть в самолет. И обрести под ногами новую почву. Пока она жила в подвешенном состоянии, и все слова Димы шли мимо:
— Лена будет вам звонить. Обязательно будет. И в школе у вас же есть компьютер и интернет. Она будет вам писать. Вы только не переживайте…
Сама Алена уже ни о чем не переживала. Она еще в понедельник пыталась позвонить Саше, но Светлов не брал трубку, хотя мог подумать, что ему звонит мать. По дороге домой Алена пошла в телефон-автомат. Номер Александра по- прежнему не отвечал. Тогда она позвонила Диме и сказала, что хочет зайти к бабушке. Для вида она действительно посидела с ней, поговорила и вышла в коридор позвонить. Первый звонок постигла та же участь, что и все предыдущие попытки связаться с Александром. Но она тут же набрала по новой.
— Какая же ты настырная, когда это нужно тебе, — прорычал он в трубку. — Приятно получать отказы? Приятно?
— У меня действительно было много работы, Александр Сергеевич. Отчеты почти закончены, и вы можете на них взглянуть.
— Я хочу взглянуть на твою голую грудь. Вот что я хочу. Когда?
— В среду. Мы с Эльвирой все подготовили.
— Лена, я буду у подъезда в пять. На час раньше ты сможешь выйти от нее?
— Смогу. В среду. Я возьму все бумаги.
— Ленусик, я с ума схожу без тебя. Без твоих отчетов. Предупреди бабушку, что у тебя деловой ужин и ты придешь поздно. Я предупрежу Оксану…