Прости, малышка...
Шрифт:
— Оооо… Наш Максим влюбился в маленькую сучку! Вот это новость… Что, элитные шлюхи уже не вставляют?
Стряхиваю пепел прямо на пол.
— Ладно, у меня нет времени с тобой тут болтать. Значит, слушай. Все, что здесь произошло сегодня, может остаться тайной для всех, а может стать достоянием общественности. Не думаю, что адвокату с громкой фамилией «Лиманский» стоит рисковать своей карьерой из-за такого «недоразумения». Я могу заявить о краже своей программы, теперь, когда моя команда прочесала каждый уголок конторы и нашла тех, кто тебе помогал. Они все —
— С чего вдруг такая доброта?
— Я за справедливость.
— Ага. А я — Мэри Поппинс. Знаешь что, катись ты к черту.
— Не хочешь по-хорошему, мы перероем тут каждый уголок, если понадобится проведем все инвазивные процедуры с твоим бренным телом, но я найду то, что принадлежит мне.
— Хорошо. Допустим, я соглашусь. Но, сперва, я хочу, чтобы ты ответил на один вопрос.
— Валяй.
— Где Ася?
Чувствую, как скулы сводит от напряжения. Руки сжимаются в кулаки.
— Она в надежном месте. Подальше от тебя.
Антон вдруг начинает потряхивать плечами и я не сразу врубаюсь, что эти тихие конвульсии на самом деле — смех. Через мгновение он уже заливается так, что в ушах моих начинает звенеть. Я что-то упустил? Вроде, я действительно что-то упустил, потому что смех этот не предвещает ничего хорошего.
— Я обожаю твою наивность, братец. — Выплевывает он сквозь приступы. — А девчонка — молодец! Мало того, что горячая штучка, так еще и с мозгами!
Я смотрю на него, как баран на новые ворота.
Он становится немного серьезней и наконец выдает:
— Ты ведь не знаешь, где она, верно?
Вот ведь хрень, я действительно не знаю, куда она подевалась. Когда Бизон нашел тело Антона в отключке в неприглядной позе, зайдя в приоткрытую дверь его квартиры, Аси след простыл. На записи с камер, которую мне любезно предоставили, видно, как малышка добралась до подземной парковки, а дальше — будто растворилась. С одной стороны, это неудивительно, она же привыкла быть незаметной. Но с другой… Что-то в этой ситуации меня смущало. Правда, я думал над этим только до того момента, пока не посмотрел кино с камеры в квартире Антона. Андрею кое-как удалось удержать меня от того, чтобы не убить подонка голыми руками. Честное слово, я бы мог. Еще минут сорок мне пришлось брать себя в руки, прежде чем я смог зайти в комнату, где Сергей обрабатывал раны моему заклятому врагу. Только полторы пачки сигарет могли унять ярость и бессилие, копившиеся во мне с каждой секундой. Хотя я вру. Они совсем не помогали. Ни они, ни вискарь, ни мельтешащие вокруг люди. Ничего. Эта тварь забрала у меня все. И то, что Ася пропала, убивало меня до конца.
— Если бы ты знал, нашего разговора бы не было. Потому что твоя треклятая программа у неё. Хотя еще совсем недавно была у тебя.
— О чем ты?
— Она в запонках.
— Какого хуя, Антон?! — Я не сдержался. Хватаю его за грудки
Он смотрит на меня веселыми глазами. И только тут я начинаю понимать.
Запонки.
Которые Амалия подарила мне в память об отце после его похорон.
Они все время были у меня. Пока Ася не стащила их.
Я ведь сам позволил ей. В отцовском кабинете. Когда целовал её. Признаюсь, даже не сразу заметил, сработала чисто. Но почему-то даже не разозлился. Просто позволил ей их забрать.
— Откуда ты знаешь, что они у неё?
— Видел, как она рассматривала их в машине. Девчонка, как сорока. Думала, что не замечу. Я даже прихерел от такой удачи.
— С какой стати я должен тебе верить?
— Да мне вообще похуй, если честно, веришь ты или нет.
Обреченно падаю на стул. Сил и желания разговаривать больше нет.
— Какого… тогда был весь этот цирк…
Взгляд Антона становится серьезным и каким-то отрешенным.
— Гаврилов вызвал меня примерно за две недели до своей смерти, попросил заняться одним щепетильным делом. Сказал, что только мне может доверить такое. Я сначала не врубился, о чем речь. Потом выяснилось, что он готовил документы о продаже вашей общей разработки, но знал, что ты не позволишь. Поэтому делал это в тайне от тебя.
— Зачем ему продавать программу?
— Долги, Макс. Ты ведь сидишь в своей каморке и не знаешь, что отчеты за последние годы оставляют желать лучшего. Даже сейчас, управляя компанией, ты мало вникаешь в суть финансов. Это непростительная ошибка. Она может стоить тебе бизнеса.
Чувствую, как головная боль заполняет все мое пространство.
— Однажды, когда я приехал к нему домой с документами, он показал мне те самые запонки и сказал, что в них вся его жизнь. И что ты никогда не простишь. Он был пьян в стельку. И много курил. Они с матерью разругались.
— Он никогда не курил.
— То-то и оно.
— Когда его прихватил приступ, я подумал, что это мой шанс поставить тебя, наконец, на место. — Он хмыкает как-то отстраненно. — Отомстить за Олесю.
— Чего?
— Ты ведь у меня её из-под носа увел. А я любил её. И до сих пор, наверное, люблю.
— Ну, пиздец.
— Я придумал идеальный план. Только мать вмешалась не во время. Она подарила тебе эти чертовы запонки. Но ты, как оказалось, и знать не знал, что в них, и я пустил слух по офису, что флешка у меня. Дальше ты знаешь.
Я встаю и чувствую, как усталость накатывает на меня волной. Не хочется курить. Ни пить. Ни спать. Хочется просто, чтобы этого не было. Чтобы отец был жив, и мы все были счастливы, как раньше.
Хотя, оказывается, не все.
— Почему ты не сказал мне про Олесю? — Спрашиваю уже у выхода.
— Потому что она оказалась продажная, как и все бабы. Посчитала, что с тобой у неё больше перспектив.
Вожможно, это правда. На неё похоже.
— И еще… Если Ася знала, что запонки «особенные», почему тогда все равно пошла к тебе?