Прости, малышка...
Шрифт:
Найдя в указанном месте ключ, я трясущимися руками открыла дверь в свое размеренное спокойное будущее рядом с человеком, которого совершенно не знаю и никак не могу понять. Зачем ему все это надо?
Славу нельзя назвать молодым. Ему около сорока. Судя по всему, не женат, и насколько я знаю, детей у него нет. По крайней мере, никогда о них не слышала. Он немногословен и почти всегда серьезен. Лишь изредка на пухлых губах можно увидеть подобие улыбки. Он высокий, мускулистый и побритый почти наголо. Но, несмотря на угрожающий вид моего странного сожителя, с ним мне почему-то спокойно. Почти за три месяца
Слава не обсуждает со мной работу, и я не задаю никаких вопросов. Просто существую здесь, пока он позволяет, с постоянной мыслью о том, что, когда ему это все надоест, я вновь окажусь на улице.
Если мне не надоест раньше.
***
Первую неделю после той ночи я пребывала в прострации. Не помню, как засыпала и просыпалась, жила, и что происходило вокруг меня. Слава молча приносил продукты и готовил еду сам, заставляя меня хоть что-нибудь съесть. Потом, как-то резко пришло осознание, что эта обстановка станет моим пристанищем надолго. Не знаю, почему. Просто почувствовала это и как-то смирилась что ли. Стала помогать ему, хозяйничать в доме, пока его нет, и постепенно это перешло в распорядок. Само собой как-то. Негласные правила. Никто их не устанавливал. Но они есть.
Я благодарна ему, и выражаю эту благодарность, как могу. Он хорошо ко мне относится и позволяет жить в своем доме. К тому же, здесь все условия для залечивания душевных травм. А с этим у меня как раз проблемы.
Ежедневная рутина и однообразие выполняемых мной дел немного остужает и смазывает картинки прошлого сентября. Но как бы мне не хотелось забыть и не возвращаться к тем злосчастным событиям, у меня не выходит. По ночам, когда, после невыносимой тоски по Максиму и приступов самобичевания, все-таки удается уснуть, мне снятся кошмары. В них, в основном, я и Антон. Иногда просто кто-то гонится за мной или пытается изнасиловать. Иногда убить. Каждый раз отчетливо слышу звон разбивающегося стекла. Просыпаюсь в холодном поту.
Почти каждую ночь.
За исключением редких случаев, когда мне снятся черные, как омут глаза, окруженные темно-красным бархатом.
Всегда остается неизменной, что три месяца назад, что сейчас — эта боль в душе и острый недостаток Максима. Чертов «Корлеоне»! Как же я скучаю по нему, просто невыносимо. Каждую ночь, засыпая, вспоминаю наши с ним моменты и не могу понять, как я это допустила. С ним все ясно. Поиграл и выбросил. Но я же сразу знала, что это путь в никуда. Никогда такие, как он, не женятся на таких, как я. А мне это и не нужно. Я просто хочу…
Нет, я дико, просто непередаваемо, невыносимо хочу, чтобы он был рядом. Смотрел своими черными глазами, так, как может только он. Своими сильными руками сжимал до боли, грубо и нежно, сводя с ума. Подчинял и возносил до небес, убивал и воскрешал.
Мой Демон.
Мой Бог.
Тот, за кого отдала бы жизнь. Но никогда не увижу и не смогу прикоснуться. Только знать, что он есть, и верить, что счастлив. Ведь я хочу, чтобы он был счастлив. Это чистая правда.
Я ведь люблю его.
Невероятно
И ничего не могу с этим поделать.
***
В принципе, мне не на что жаловаться. Крыша над головой есть, я не голодаю и даже могу читать — Слава приносит книги из библиотеки. Только одно обстоятельство сильно смущает — отсутствие свободы. Здесь, я как в колонии поселения. А я жуть как не люблю ограничения. После знакомства с «Корлеоне» меня все, кому не лень, пытаются в чем-то ограничить. Поставить в рамки и подчинить правилам. Пусть даже здесь я отчасти делаю это по своей воле, но все равно, с каждым днем ощущаю все острее — надолго меня не хватит.
После всего, что Слава сделал для меня, просто сбежать от него было бы подло. Но желание вырваться растет с каждой минутой, рискуя прорваться в любой момент. Поэтому в один из снежных вечеров, поставив перед ним тарелку с горячим супом, я пытаюсь вывести молчаливого охранника на разговор.
— Как там в городе?
Мужчина отрывается от своей тарелки и смотрит на меня.
— Нормально. А что?
— Просто интересно.
Он разглядывает меня недоверчиво и снова принимается за еду.
— Ты не подумай, мне здесь нравится. Просто… Долго ты еще собираешься держать меня взаперти?
— Пока ты здесь — ты в безопасности.
— Это я уже слышала. — Начинаю нервничать. — Может, выпустишь хотя бы в магазин? Я просто не могу больше здесь сидеть. Мне тошно!
Мой суровый телохранитель тяжело вздыхает и отставляет тарелку.
— Хорошо. Перед Новым годом возьму тебя с собой в город. Купим тебе что-нибудь из одежды, праздник всё-таки.
Честно, не верю своим ушам. На все мои неловкие попытки завести этот разговор раньше он отвечал всегда одно: «Еще рано». От радости эмоции зашкаливают, и я подлетаю к Славе, обхватываю за плечи и смачно целую в щетинистую щеку.
— Спасибо! — Опомнившись, отстраняюсь, почувствовав неловкость. Он смотрит на меня округлившимися глазами. Быстро спохватываюсь, чтобы разрядить обстановку. — Пойду дров принесу.
Выйдя на слегка морозный воздух, вдыхаю его полной грудью. После трехмесячного заточения, меня, наконец, выпустят на свободу. Пусть ненадолго. Но я не помню, когда последний раз чувствовала себя такой счастливой.
***
Ожидание дается мне нелегко, и дни, которые я отсчитываю, сменяются как в заезженной пластинке. Слава уходит на работу, я занимаюсь хозяйством, читаю и представляю будущую поездку. Так, значит, мы пойдем по магазинам. Да уж… мои безразмерные свитера и старенькие потертые джинсы, которые мой телохранитель где-то достал, нельзя назвать праздничным нарядом, а в этом году мне почему-то в первый раз хочется встретить новый год красивой.
Я вновь вспоминаю взгляд «Корлеоне» на себе в последний вечер. Может, я плохо разбираюсь в мужчинах, но в черных глазах тогда явно увидела восхищение. Ему понравилось, как я выгляжу. Да что там говорить, я сама была в восторге. Наверное, то, что такой мужчина видел во мне девушку, то, что я нравилась ему, повысило мою самооценку и мне больше не хотелось быть серой мышью. Хотя бы в праздник. В этот Новый год.
Если бы можно было загадать еще и Максима, хотя бы на пять минут в свои объятия — я была бы самым счастливым человеком во вселенной. Но, увы…