Прости меня
Шрифт:
– Вполне. Его лицо среднестатистическое, если так можно выразиться. На многих похожее.
– Значит, никто не справлялся о нем. Я правильно поняла?
– Совершенно верно! Удачи вам. Если что, я всегда тут!
Анна без слов поняла, что ее время истекло. Она попрощалась с Олегом Ивановичем и вышла в коридор. Лестрейд нетерпеливо ждал ее у раскрытого окна и курил в форточку.
– Вот скажи мне, Анна, только честно! Ты зачем с манекена в дорогом магазине это платье сняла, да еще и туфли уродские натянула? Думала этого мозгоправа в себя влюбить!
– Дурак вы, Леонид! – устало выдохнула Анна,
– Ну… Как-то не до того было. С этими психами и их опекунами.
Анна засмеялась, прикрывая рот рукой. Она отобрала у Лестрейда сигарету, сделала две глубоких затяжки и выкинула ее в окно.
– Тут курить нельзя! Пошлите уж, сыщик! Я домой, переоденусь и в отдел.
– Распоясалась ты, Гаврилова!
Анна и недовольный прерванным перекуром Лестрейд пошли по коридору. Анна все так же держалась окон. А Лестрейд… Что же, его такими картинками не пронять. Поэтому он лишь устало любопытствовал, глядя в палаты, не проявляя никаких эмоций.
* * *
Не разуваясь, Анна устало опустилась на диван. Однокомнатная квартира-студия: просторный коридор, кухня-закуток с барной стойкой, отделяющей ее от остального пространства комнаты, зал с минимумом мебели в виде большого дивана посередине комнаты, журнального столика, огромного гардеробного шкафа, прижавшегося всей длинной к одной из стен и стеллажа с книгами. Удобная берлога для одинокой девушки.
Прислонившись спиной к мягким подушкам, Анна закрыла глаза и замерла. Короткое платье игриво задралось, но обращать на это внимание не имело смысла – никого кроме нее в квартире не было.
Звонок на мобильный легко разрушил хрупкое равновесие тишины и сладкой полудремы. Анна нахмурилась, но взяла трубку, не меняя положения тела.
– Гаврилова слушает!
Анна открыла глаза и несколько секунд слушала говорящего.
– Хорошо, давайте так, хотя это неправильно. Тут вам не отдел, – ее голос казался уставшим и недовольным.
Анна еще немного послушала голос в трубке, прощебетавший какие-то извинения, смешанные с контраргументами, затем отключила собеседника, по всей видимости, не дав тому договорить. Обреченно вздохнув, она сняла туфли и задвинула их под диван. Затем встала и сбросила с себя платье, обнажив хорошо сложенное, спортивное тело. Ни грамма лишнего жира, ни на бедрах, немного округленных, гладких, ни на плоском животе с пирсингом на пупке. Талия, хорошо заметная, не спрятанная за излишками еды. Небольшая упругая грудь восточного типа, с темными сосками, едва заметно смотрящими в разные стороны: словно взаимно обидевшись, они продолжали присматривать друг за другом. Ягодицы – округлые, плотные, облаченные в кружевные трусики – красивое дополнение ко всему блеску фигуры. Анна быстро сменила кружева на черные плавки из хлопка и облачилась в голубую рубашку, так подходящую к ее цвету глаз, темно-синие джинсы с ремнем, на котором висела пустая кобура. Открыв дверку шкафа, Анна извлекла из выдвижного ящика пистолет и вложила в кобуру. Она хотела уже закрыть ящик, но взгляд привлекла фотография, лежащая на дне, изображением вниз. Немного поколебавшись, Анна вытащила ее. На снимке, гордо вытянувшись
…Через три минуты Анна сидела за стойкой бара, отделяющей кухонную зону от зала и рассматривала своего гостя – старика Федора, с удивительно рельефным, морщинистым лицом и седой "козлиной" бородкой. Нисколько не тушуясь, Федор отвечал тем же. Своим пытливым взглядом он немного нервировал Анну, обычно спокойную к таким вещам. Было в нем что-то от старого, жесткого и сурового прошлого. И, без сомнения, спрятано за этим взглядом немало страдания.
– Это вы обнаружили мужчину в лесу?
Федор улыбался и продолжал пытливо всматриваться в Анну.
– Говорите громче, он глухой как пень!
Голос раздавался с дивана, где уютно устроился молодой парень, с сержантскими нашивками. Он лениво и без особого интереса листал одну из книг, лежащих на журнальном столике у изголовья.
– Жаль, у вас телевизора нет. Там сейчас футбол…
Анна покачала головой.
– Так я говорю, это вы нашли того мужчину? В лесу! – теперь Анна почти кричала.
Федор встрепенулся, заулыбался и закивал.
– Я, внушенька, я и нашел, будь оно не ладно! Угораздило же меня, старого, в ту шасть леса пойти. Туда же, пошитай, две версты крюк полушается. А я што? Не подумал… – Федор говорил громко, визгливо и с надрывом, упрямо игнорируя букву "Ч", заменяя ее на удобную ему "Ш".
Анна от неожиданности даже вздрогнула.
– Расскажите, что вы там увидели! – громко крикнула Анна.
Старик молча смотрел на Анну.
– Я говорю, расскажите… – еще громче начала Анна, но Федор ее остановил.
– Слышу я внушенька, слышу! Просто как подумаю об энтом, так мурашки по всему телу разбегаются, – он вздохнул. – Ну, надо, знашит надо! Тот день рано нашался. Я проснулся с первыми петухами и…
– Федор! – прервала старика Анна и повернулась к сержанту. – Как его по отчеству?
– Как по классике, Николаевич, – сержант поймал на себе недоуменный взгляд Анны и пояснил. – Ну, это тот, кто "Идиота" написал, Достоевский.
– Да… Не про тех героев писал Федор Михайлович, ох не про тех, – Анна отвернулась от сержанта. – Федор Николаевич, мне с утра не надо! Просто опишите, что увидели в машине. Остальное я уже читала.
– Ну, не надо, так не надо! Можно и с машины… Так вот… Нашел я ее, а там шеловек. Мужшина. Я ж как увидел, што в крови он весь, так и шарахнуло меня как шерта от ладана. Но потом малек стыдно стало. Думаю, шавой-то я не видал в жизни такого, шего мне пугаться сталось? Вот и вернулся к машине.
– Вы рассмотрели мужчину? Он был в сознании?
– Эх, внушенька, разве это сознание! Сидел, глаза вытаращив, словно леший какой-то. Вперед смотрит, нишего не замешает вокруг. Я его окликаю, трогаю, а он и в ус не дует. Сидит. Я еще подумал: можа, остолбенел, шарами лесными поддался. У нас в лесу всякое…