Прости, но я люблю тебя
Шрифт:
— Ты прав. Ты сделал всё сам и выиграл эту партию. Но, возможно, я выиграл другие. Я уезжаю в Лугано. К тому же, Рим дал мне столько, сколько мог дать. И всё, что у меня здесь было, начинает мне надоедать.
Они приезжают на первый этаж и двери лифта открываются. Алессандро протягивает руки вперёд, стараясь выйти первым.
— Как странно: я, когда проигрываю в футболе, всегда думаю, что это остальные не шевелятся. Проблема в том, что и остальные думают то же самое обо мне. На самом деле, всё совсем не
Алессандро уходит. Улыбаясь и оставляя его позади себя с меньшим количеством прожитых лет за спиной и на одно поражение больше.
105
Последующие дни наполнены радостью. Это счастье, которое заставляет почувствовать баланс жизни, чувствовать себя спокойными, не искать большего.
Алессандро и Ники учатся вместе, читают книги, обсуждают, анализируют. Алессандро вдруг оказывается в школе и понимает, что не помнит ничего из того, что так упорно изучал в юности. Затем он спрашивает её и удивляется.
— Значит, это была правда, когда ты говорила, что сидишь дома и занимаешься.
— Ну, конечно! Я тоже хочу быть взрослой.
— Как я?
— Да, как когда ты падаешь с дерева...
Они смеются и шутят, теряются в сексе и вновь находятся в любви.
Сидя на диване, он работает за ноутбуком, она с маркером, что-то подчёркивая...
Спокойные ужины и музыка. Алессандро идёт к музыкальному центру и ставит балладу номер один соль-минор опус 23 Фредерика Шопена. Ники идёт, убирает диск и ставит Бейонсе. Алессандро возвращается из кабинета и вновь ставит классику. Ники снова ставит Бейонсе. В конце концов, они встречаются перед музыкальным центром, чтобы примириться.
— Ладно, Ники, не будем спорить. Сделаем вот что: послушаем это, — он ставит Transfiguration Генри Джекмана.
— Эх, ну что древность, Алекс... Похоже на то, что ты всё время слушаешь... на Баха?
А потом DVD, фильм, который они пропустили, или уже смотрели, но не вместе, но который всё равно нравится им обоим. «Гладиатор», «Свидание на одну ночь», «Ноттинг Хилл», «Трудности перевода», «Знакомьтесь, Джо Блэк», а ещё «Таксист», «Последнее танго в Париже», «Близость» и «Красотка». От великого до смешного. И не нужен определённый порядок.
Потом забавный коктейль, безумный десерт, новый придуманный ими салат... цикорий, кукуруза, фуа-гра, орехи, бальзамический уксус. И ещё один, более сумасшедший, с кусочками сицилийских апельсинов, изюмом, укропом и листьями салата. Вместе с охлаждённым вином – случайно выбранным совиньоном, которое они поставили на час в холодильник, и теперь оно идеальное, как часы любви. И каждая прошедшая секунда – это поцелуй, который указывает на время,
Учёба по ночам, дни, проведённые с подругами, пока он занимается кампанией в офисе. Потом они обедают в Пантеоне, говоря по-английски, как двое молодых туристов, которым любопытен Рим, но у которых нет времени на музеи, памятники и церкви. Но у них нет ни малейших сомнений касательно этого вопроса: «Извините, так вы меня любите или нет?»
— Теперь мне нужно позаниматься.
— А мне нужно работать, — и они начинают смеяться, словно говоря: «Не знаю как, но я застрял в этом».
106
Тот же самый день.
Как летняя буря, как порыв ветра в скучающей Остии. Как будильник рано утром в воскресенье, когда ты наконец можешь выспаться, потому что у тебя нет никаких планов, а тебя кто-то будит. Вот такой день.
— Где ты, Алекс?
— Дома.
— У тебя есть время, чтобы приехать в центр?
— Нет... я уже опаздываю. Мне нужно доставить последние эскизы для плакатов.
— Всё равно, даже работая, ты проводишь время со мной, — смеётся Ники.
— Конечно.
— Эй... ты какой-то странный.
— Просто я опаздываю.
— Окей, а я здесь с подружками. Но этой ночью мне придётся остаться дома, потому что сегодня мамин день рождения.
— Ладно, потом поговорим.
Алессандро закрывает свой мобильный телефон. Делает глубокий выдох. Глубочайший. Как бы ему хотелось, чтобы это никогда не заканчивалось, чтобы унесло его далеко. Как шарик, который улетает из рук ребёнка перед церковью и улетает в небо. И от этого становится грустно. Затем он поворачивается к ней.
— Зачем ты пришла?
Элена стоит посреди гостиной, опустив руки. На ней светло-синяя юбка, жакет в тон. В руках у неё красивая сумочка, последняя модель. Луи Вюиттон. Белая, с маленькими цветными буковками. Она теребит ручку, проводит по ней своими короткими ногтями, крашенными в белый. Она немного загоревшая. Лёгкий макияж заставляет её глаза казаться зелёными, а её недавно подстриженные каскадом волосы спадают ей на плечи.
— Ты не хотел видеть меня?
— Я хотел получить хотя бы поздравление на свой день рождения.
Элена ставит сумочку на стол и садится на диван напротив него.
— Мне показалось, что звонить тебе в такой день было бы одной из тех вещей, которые делают под давлением. Одной из тех вещей, которые делают пары, у которых не хватает смелости забыть друг о друге.
Алессандро вскидывает голову.
— И ты набралась смелости?
— Нет. Именно это я сейчас и поняла. Я соскучилась по тебе.
Алессандро ничего не говорит.
— Я всё ещё скучаю, даже сейчас.
— Ну, вот я и здесь.