Прости за мою любовь
Шрифт:
– Это была ошибка, Даша. Все совершают ошибки.
– И что? Это твое оправдание?
– Я не буду оправдываться за игру, – вижу, Кирилл начинает терять терпение, прикрывает глаза и трет переносицу.
– Нам не о чем больше разговаривать.
– Вот так просто? Закончишь все то, что было?
– А что было-то Кирилл? Три дня поцелуев, и целых семь лет их ожиданий. А ты опять выбрал не меня. Предал! Растоптал! Ты хотя бы понимаешь как мне больно? Все завтра опять будут трепать мое имя! И восхищаться Неллей как она все классно провернула! Даже если бы я не зашла
– Даша…
– Ну что? Сравнить хотел напоследок??? Убедиться, что сделал правильный выбор?
Кирилл прячет от меня свой взгляд, и я понимаю, что попала в цель. Опять начинаю расхаживать по комнатке.
Какое-то время мы молчим. Это молчание больше не кажется мне уютным. Вокруг витает напряжение, мы словно снова стали чужими.
– Господи…- от отчаяния я запускаю руки в свои волосы, пропускаю их через пальцы один раз, второй, тяну так, что больно становиться, - ты же сам не знаешь, чего хочешь, кого хочешь…- в неверии качаю головой, - меня или ее…
– Даша…
– Я удобная да? Люблю тебя … давно, всегда рядом. А с ней интересно, она красивая, сумасшедшая как выяснилось, но красивая. Красота все решает?
– Ты тоже красивая.
– Но не настолько чтобы меня любить?
Молчит. Красноречивее любых слов, а я опять истерино смеюсь.
Все внутренности скручивает от понимания, что это всё. Точно конец. Я больше никогда не захочу его видеть, не смогу на него смотреть без боли в груди. Я больше никогда не смогу быть с ним рядом. Просто потому что не вынесу этого. Не смогу доверять. Не смогу закрыть глаза и забыть.
– Сколько ты еще будешь мучать меня, Кирилл?
– Я не мучаю! – неожиданно громко рявкает на меня парень - Ты на взводе, я тоже. Мы наговорим сейчас друг другу лишнего. Ты ложись спать, остынь. А я завтра подойду, и мы еще раз попробуем вернуться к этому разговору. Все можно еще исправить, Даша.
Кирилл пытается поймать мой руку, но я тут же прячу ее за спину. Я боюсь, физический контакт меня просто убьёт.
– Уходи. И никогда, слышишь, никогда больше меня не трогай.
52
Кирилл уходит не сразу. Какое-то время стоит рядом, чего-то ждет. Потом совершает пару резких движений, опрокидывая ни в чем не повинный стул.
Я, ощущая какое-то бессилие, сажусь на кровать, роняя голову на руки. Этот день вытянул из меня все соки. Я пустая внутри. Ничего больше не осталось. Все эмоции притупились, как будто меня оглушили по голове кувалдой. Только вот прилетела она не в голову, а в сердце.
Не знаю, сколько проходит времени, но в итоге Кирилл оставляет меня одну. Я медленно встаю с кровати и, щелкая выключателем, сажусь обратно. Окидываю взглядом темную комнату, не вижу ничего, но все равно хочется зажмуриться, чтобы темнота вокруг стала абсолютная.
Дверь тихо открывается, рядом присаживается Машка, обнимая меня за плечи.
Ее щека касается моей. Мокрая. Ревела.
– Ты как? – спрашивает сипло.
– Все в порядке. Будет. Когда-нибудь.
Молча сидим, пока в коридоре не стихает последний голос. Все, наконец, улеглись
– Хочешь поговорить?
Отрицательно качаю головой и убираю руки подруги.
– Хочу побыть одна.
– Ладно.
Не уходит. Так и продолжает сидеть рядом. А я прокручиваю в голове события, которые происходили, начиная с сентября. Мне казалось все шло так хорошо. Даже не смотря на мой отъезд в Германию. Мы бы с ним справились. Я бы о нем рассказала, и мы бы придумали, как действовать вместе.
Хмыкаю.
Да уж. Зачем думать о том чего никогда не будет. Если Кирилл считает, что я как обычно проглочу предательство. Прибегу к нему назад спустя время. То очень ошибается. У всех есть предел, который позволяет вытирать о себя ноги до какого-то момента. Мой предел настал.
Я не знаю, что буду делать. Как буду жить с дырой в сердце и душе, но прощать Кирилла я не собираюсь.
– Не нужно этого было делать – говорю рядом сидящей Маше, после затяжного молчания.
– Чего делать? – не понимает подруга.
– Подталкивать его ко мне. Он должен был сам.
– Морозов слишком долго думал. Ты бы успела уехать, а он так и не понял какое сокровище, было все время рядом с ним.
– Я итак уеду, Маш. И ничего он не понял.
– Извини…я…мы…думали так будет лучше. Ты ведь его так любишь, а он просто запутался.
– Любила…- произношу почти беззвучно одними губами.
И как только эти слова слетают с губ, понимаю, что в груди все догорело. Вот оно мое пепелище. Пустынное голое черное поле. Где я стою совсем одна. Ни любви, ни мечты, ничего не осталось.
Достаю телефон из заднего кармана джинс и под пристальным взглядом Машки набираю Зеленского.
– Антон – выдыхаю в телефонную трубку.
– Даша, ты где?
– голос Антона звучит хрипло после сна. Еще бы додумалась позвонить парню в двенадцать часов ночи, ¬- Что случилось? Тебя кто-то обидел?
– Я в университетском лагере, загородом. Можешь за мной приехать? – решаю опустить подробности.
Зеленский быстро соглашается, просит скинуть лишь точный адрес. Пока у меня есть время, собираю свои немногочисленные вещи в рюкзак. Маша действует со мной синхронно. Говорит одну меня не оставит, я пару раз пытаюсь осадить ее. Но она непреклонна, закинув рюкзаки на плечи, мы спускаюсь на первый этаж вместе.
На улице стоит группа курящих парней. Я втягиваю головы в плечи, накинув на волосы капюшон. Маша копирует все мои движения. Проскальзываем миом их незамеченными. И я молюсь о том, чтобы среди них не было Морозова. Не знаю о чем молиться Машка, но ее губы тоже двигаются.
Видеть Кирилла больше не хочу. Застрял костью в горле, никак мне его оттуда не вытащить. Я устала его любить. Бесконечная игра в одни ворота. В которой я постоянно проигравшая. Плохой из меня вратарь.
Забегаем в административное здание, находим комнату Захарки. Я сочиняю ей какую-то невероятную небылицу, почему мне нужно уехать, Маша поддакивает и кивает. Вот прямиком сейчас уехать нам нужно обеим. Наплевав на все. Захарка нас отпускает, хотя я бы все равно уехала, не зависимо от ее решений.