Прости за мою любовь
Шрифт:
Машина Зеленского появляется из-за поворота через сорок минут. Мы ждем его на улице, закутавшись в свои куртки, переступая с ноги на ноги. Я замерзала, на это мне сейчас тоже плевать. Абсолютное полное безразличие на все. Вот что я чувствую.
Молча сажусь в теплый автомобильный салон.
Антон ничего не спрашивает. Мне кажется, он все понимает, или догадывается о том, что случилось. Может Морозов уже успел ему позвонить? Ведь они дружили, немного, за моей спиной.
Машина тихо трогается с места, освещая фарами дорогу домой.
Все,
53
Оказавшись дома, я плотно прикрываю дверь, закрываю все замки и, не включая свет, сползаю по стеночке.
Маша и Антон проводили меня до квартиры, настойчиво намекая на то, чтобы я их впустила внутрь, но я, наконец, отстояла свое одиночество.
Глаза так и остаются сухими. Ни слезинки, ни проронила. В груди все так же нестерпимо жжет. Я рада, что дома никого нет. Мама и Олег в Германии, и я могу пострадать без свидетелей, и никто не будет донимать меня вопросами.
Не знаю, сколько я так сижу, но видимо долго, спустя время из комнаты в прихожую начинают пробиваться лучи рассвета. Тогда я, наконец, встаю, иду в свою комнату. Падаю на кровать, даже не потрудившись раздеться. Засыпаю в этом положении, предусмотрительно взяв с собой телефон.
Он и начинает меня будить спустя пару часов. Сообщения и звонки начинают сыпаться один за одним. Среди прочих и от Морозова. Не дрогнувшей рукой, я везде добавляю его в черный список и бан. Хватит меня мучать. Поиграл и ладно. Я это переживу. Зачем только постоянно о себе напоминать? Хочет потешить свое самолюбие? Или для чего-то еще?
Пишу которое смс «У меня все нормально» и отправляю по трем адресам. Маме, Машке и Антону. Тут же проваливаюсь, опять, в сон и сплю до позднего вечера, не меняя положения.
Мне снятся тревожные сны, полные ярких красок, и разных эмоций. Я вроде бы сплю, но голова не отдыхает, а сердце все так же продолжает ныть за ребрами внутри. Когда я просыпаюсь в следующий раз, то понимаю, я заболела.
Тело горит. Голова тяжела. В носу и горле неприятно пощипывает. Мне хватает сил только на то чтобы раздеться, дойти до кухни выпить аспирин и лечь назад.
Я сплю пару дней к ряду. Температуру не мерею, но ощущаю она высокая. На автомате отвечаю на звонки и смс мамы. Остальным сбрасываю. Но друзья не останавливаются только на телефоне. Спустя два дня раздается настырный звонок в дверь. Я его игнорирую. Слушаю мелодичную трель глядя в потолок своей комнаты и считаю медленным счетом до трехсот. На двухстах тридцати вырубаюсь.
Спустя неделю, и одно посещение терапевта, я решаю выйти из дома. На пороге квартиры спотыкаюсь о гору цветов, коробок с конфетами и плюшевых игрушек. Поднимаю один букет, нахожу там карточку, на которой выведено знакомым почерком
Выбросила свою любовь, а ее уже кто-то подобрал. Все как в жизни. Не думаю, что с характером и внешностью Кирилла он долго будет одинок.
Следующее решение дается мне не сразу. Я долго думаю сидя одна в пустой квартире, отбивая звонки и смс друзей. Игнорируя звонки в дверь. Но в итоге прихожу к выводу, что это будет лучшее, что я могу сделать для себя самой.
Через неделю после событий в лагере, в понедельник прямо с самого утра, я поджидаю декана около его кабинета. Как только он появляется, минуя его секретаршу, прошу уделить мне время. Разговор выходит не простой, долгий. Полный разных нюансов, и попытками декана отговорить меня бросать учебу. Мы сходимся с ним на том, что я сдаю сессию досрочно и беру академ. Он еще не знает, что из него я не вернусь.
Мне везет, но Кирилла я больше не вижу. Не знаю что с ним и где он. Пару раз встречаю в коридорах Неллю, ловя на себе ее странный взгляд. Один раз мне даже показалось, что она хочет подойти ко мне и поговорить, но, слава Богу, вовремя передумала. А может быть, наткнувшись на мой колючий взгляд, решила, что не стоит этого делать.
Зачем махать кулаками после драки? Они с Морозовым неплохо прошлись на мой счет, на пару. И если одну я давно уже вычеркнула из своей жизни, то от Кирилла пока все еще пытаюсь избавиться.
Не думать о нем не получается. Я все прокручиваю в голове те семь лет, что у нас были. Точнее, те семь лет, что были у меня. Они только мои, и навсегда останутся со мной как память. Глупо делать вид, что ничего не было. Стараться забыть. Просто пытаюсь научиться жить дальше, не оборачиваясь на прошлое. Не вспоминая какие-то детали, которые раньше у меня вызвали ассоциации и улыбки, а теперь способствуют тошноте и кому в горле.
У меня, получается, сдать сессию быстрее, чем я думала, и спустя три недели я и мои два чемодана вещей в компании моих двух верных друзей оказываемся в аэропорту.
Маша старается не плакать, при этом постоянно шмыгает носом.
– Ты ведешь себя будто я умираю, а не уезжаю в Германию. Эй, хватит, наматывать сопли на кулак. В нашем мире есть интернет и видеозвонки. И я буду приезжать, тут остается отец и девочки - напоминаю подруге, тепло ее обнимая.
– Будем созваниваться дважды в день! Утром и вечером. Пообещай! – просит Маша, а потом понижает голос до шепота, быстро говорит мне прямо на ухо, чтобы не услышал рядом стоящий Антон – Ты такая хорошая, Дашка, не меняйся. Ты еще встретишь своего человека. Может быть, прямо сейчас в самолете, а может по прилету в Германию. У каждого есть своя половинка, и ты обязательно найдешь свою!