Простить нельзя мстить
Шрифт:
– Сам ты непонятный, а слово «лакшери» означает «роскошь», – Матильда сердито посмотрела на брата. – Я коротко сказала, что в пышечной не будет роскоши, – и она застенчиво улыбнулась, опустив глаза вниз.
– О, это нам совсем неизвестно, – Настя посмотрела по сторонам, – в смысле роскошь неизвестна, мы из простых семей, – и Вера, соглашаясь с ней, кивала головой.
– Да и мы не из богачей, – Богдан говорил серьезно, но глаза его смеялись. – Матильда хочет замуж выйти за принца и жить в роскоши, поэтому готовится заранее, чтобы соответствовать, так сказать, когда
– Богдан, зачем ты выдал мой секрет? – Матильда шутливо погрозила ему пальцем. – Нехорошо разглашать не свои секреты.
– Вот мы и пришли, входите, – Богдан придержал дверь, пропуская девушек вовнутрь пышечной. Там было много народу, в основном молодые девушки и парни; к прилавку, где подавали пышки и напитки, стояла очередь.
– Девочки, берем по три пышки и кофе, – возбужденно шептала Матильда, – здесь подают вкусный кофе с молоком.
– Здесь есть кофе? – Вера сделала большие глаза. – Ни разу не пила настоящий кофе, но он, наверное, очень дорогой…
– Вера, кофе не настоящий, так что студенты могут себе позволить и пышки, и кофе, – Матильда весело смеялась. – Это Богдан мне показал, где можно пить напиток, который называется кофе, не являясь им. Поэтому я сказала, что «лакшери» здесь не будет.
Очередь двигалась быстро – подходит человек и говорит: «Три пышки и кофе». Серьезная буфетчица в белом халате и кружевной наколке на голове, похожей на корону Снегурочки, взмахивает руками и ставит поднос перед покупателем, через секунду на нем появляется тарелка с пышками, через пять секунд рядом с пышками стоит стакан с сероватым напитком, покупатель кладет отсчитанную за покупку мелочь и отходит от прилавка. И снова слышится: «Три пышки и кофе» – и процесс идет дальше. Буфетчица похожа на робота, ни одна эмоция не проявлялась на её лице. Настя наблюдала, как движется очередь, улыбнулась и прошептала:
– Похоже на конвейер, – и, подойдя к прилавку, сказала: – Три пышки и кофе, – и засмеялась: на подносе перед ней сразу же оказались тарелка с пышками и стакан напитка. Затем получили подносы с заказами Вера, Матильда и Богдан, все разместились за столиком с пластмассовой столешницей, на маленьких неустойчивых табуретках, но они не замечали этих неудобств, с аппетитом поедая пышки, посыпанные сахарной пудрой, и запивая их «кофе», весело болтали. Главное для девушек в их жизни сегодня свершилось: они студентки вуза с более чем двухвековой историей, будут жить и учиться в великом городе пять лет!
– А я хочу остаться после окончания института в Ленинграде и жить здесь всегда, – тихо сказала Настя, – вот такая моя мечта.
– Надо будет сначала три года отработать по распределению где-нибудь в деревне, – произнесла Вера.
– В городские школы тоже нужны учителя, поэтому надо на «отлично» окончить институт и получить распределение здесь, дерзайте, – подбодрил девчонок Богдан.
– А я хочу вернуться в Киев, – Матильда победно смотрела на друзей. – Киев – мать городов русских.
– Слово «Киев» мужского рода, тогда уж скорее он отец городов русских. Такой ляп выдала, а еще историком хочешь быть! – Богдан засмеялся, а Матильда
– Мать или отец – какая разница, главное – столица древней Руси! Не будем спорить. Девочки, вы будете в общежитии жить или квартиру снимать? – обратилась она к Насте и Вере.
– В общежитии, – за обеих ответила Вера.
– Давайте будем жить вместе. Я узнавала, комнаты на четырех человек. К нам подселят еще девочку, я знаю одну, она мне понравилась, мы жили вместе в комнате во время экзаменов. Она из Прибалтики – Ингрид Орлеранская. Может быть, предложим ей жить с нами вместе?
– Орлеанская дева, – улыбнулся Богдан. – Она очень серьезная девушка. Но это хороший вариант для уравновешивания вашей компании.
– Что ты хочешь этим сказать? – удивленно спросила Настя.
– Когда будете жить в одной комнате и каждый день общаться, поймете, что я хотел сказать. Жить в общежитии непросто, надо уметь ладить с соседями в комнате.
– Богдан, мы жили в семьях и не были единственными и избалованными детьми у родителей, – удивленно сказала Вера.
– Жить среди чужих людей, у которых другие, чем ваш, характеры, отличные от ваших семейные уклады и ценности, порой очень непросто. Нужно идти на компромиссы, вот что я хотел сказать. Девчонки, мне пора. Если вы готовы из пышечной убежать, я вас до общежития провожу, – Богдан встал из-за стола.
XII
Матильда встретилась с Ингрид в комнате, в которой они жили вместе во время сдачи вступительных экзаменов, рассказала ей о Насте и Вере и предложила вчетвером поселиться в одной комнате в общежитии на время обучения в институте – разумеется, если Ингрид не возражает. Ингрид задумалась и молчала, глядела в окно. Матильде её молчание показалось очень долгим, она уже хотела задать вопрос, согласна Ингрид или нет с таким предложением, как услышала ответ:
– Я доверяю твоему мнению, но более правильным будет, если я увижу этих девушек, прежде чем соглашусь или не соглашусь жить вместе. Я бы вообще так далеко не загадывала – на все пять лет, мы ведь можем и не ужиться вместе с ними.
Придя на встречу, все девушки волновались, но Матильда оказалась хорошим дипломатом и виртуозно провела знакомство: представляя девушек друг другу, она называла положительные черты каждой из них и тем самым сняла напряжение и неловкость ситуации. После того как все поняли, что у них нет явных негативных ощущений от друг друга, и сообща решили обратиться к администрации факультета с просьбой о заселении в общежитие, Вера, шумно выдохнув, сказала:
– У меня было такое чувство, будто я на смотрины к родителям жениха иду.
Ингрид высоко подняла брови:
– Почему именно такая ассоциация?
– Множество факторов неопределенности, – был ответ Веры.
– Хорошо, что факторы неопределенности не проявились, – улыбнулась Ингрид. – А откуда у тебя такие ощущения и знания о факторах неопределенности? Уже были смотрины?
– Смотрин не было. А откуда ощущения? Может быть, это генетическая память? – улыбнулась в ответ ей Вера.