Простить нельзя помиловать
Шрифт:
– А кислота? Зачем было заливать тело погибшей кислотой?
– Вот эта чертова кислота все и портит! – возмутился Звягин. – Все стройно выходило бы. И даже объясняло тот факт, что на трупе были вещи Белозеровой. Та сама ей их подарила перед гибелью, бегством или что там еще… В общем, надо срочно опросить всех бывших друзей Белозеровой. Экстремалы, мать их!
– Сделаю. Адреса я уже выписал, – похвастался Хромов. – Необходимо понять: как попали вещи Белозеровой к кому-то еще? Могла она подарить их? Или у
– Размер обуви совпадает, что характерно, – проворчал Звягин. – Хотя тридцать седьмой для женщин достаточно ходовой размер. И сорок четвертый размер шубы тоже. Странно, да, поступили с телом? Сначала кислотой обработали, а потом нарядили.
Звягин обхватил голову руками, с особой осторожностью пристраивая кончики пальцев на оставшихся волосах.
– Сдается мне, наш маньяк там почудил, Сережа. Несколько лет тишины, и вот снова…
– Почерк не тот, – авторитетно заявил Хромов.
– Ох, я тебя умоляю! Зверье – оно и есть зверье. Вчера так убивал, сегодня иначе. Но, согласись, нормальный человек не станет скелет наряжать.
Хромов был согласен, потому что брезгливо поморщился.
– Во-от… Стало быть, мы снова возвращаемся к версии с маньяком. – Звягин поморщился, как от зубной боли. – Представляю, как мой доклад руководству не понравится. Но ничего другого в голову не приходит. А для начала нам надо установить личность погибшей. Друзей Белозеровой всех опроси на предмет исчезновения кого-либо из них. А я сделаю еще один запрос на «потеряшек». Мало ли!..
Он не стал добавлять, что женщина могла пропасть не полгода назад, а гораздо раньше. И убийца ее просто держал где-нибудь. А когда убил, решил избавиться от тела таким вот изуверским способом.
И опять вещи Белозеровой! Они портили всю картину. Откуда они на трупе?
– Думается мне, старлей, нет в живых Белозеровой. Если этот гад похитил ее, то уже давно убил и закопал чуть поглубже. Искать замучаемся. А ее вещи оставил себе, как трофей.
– Чтобы потом нарядить в них следующую жертву, – подхватил Хромов.
– Да. Выходит, так. – Звягин осторожно пригладил кончиками пальцем жидкую растительность на голове, потянулся к сейфу. – Придется заново все дела изучать. И дело с исчезновением Белозеровой, и дело непойманного маньяка. Вот счастья нам с тобой привалило.
Ровно через час Звягин вышел из отделения полиции. Постояв минуты три на ступеньках, он решительно двинулся к автобусной остановке. На машине, по пробкам в час пик? Нет. Потеряет времени часа полтора. У них хоть не Москва, но транспортными коллапсами тоже похвастать могут. Особенно летом. Особенно в сезон отпусков, когда всем сразу, почти одновременно, надо непременно попасть за город, на залив.
По нужному адресу на автобусе он добрался в рекордные пятнадцать минут. Дошел до дома сталинской постройки в поросшем яркими цветами
Нужная ему квартира располагалась на третьем этаже. Дверь была той же. Но замков прибавилось. Раньше было всего два, теперь Звягин насчитал четыре. Два вверху, на уровне его глаз. Два внизу: друг под другом, чуть ниже дверной ручки.
Он позвонил, потом постучал и, поняв, что его рассматривают в дверной глазок, громко крикнул:
– Марина, это Звягин. Подполковник полиции. Помните меня?
На всякий случай он продемонстрировал дверному глазку свое удостоверение. И терпеливо замер, ожидая, когда ему откроют. Скрежет ключей в замках последовал минут через пять. Все это время он молча стоял и ждал, а его пристально рассматривали.
– Входите, – очень слабым, почти бестелесным голосом проговорила Марина, широко распахивая дверь.
Он вошел и мысленно ужаснулся переменам в девушке. Некогда красивая, высокая, стройная девушка ссутулилась, сильно похудела и как будто постарела лет на десять. Встреть он ее на улице, не узнал бы. Но вряд ли бы он ее там встретил. Судя по бледности и синякам под глазами, Марина редко выходила.
– Я с того дня вообще почти не хожу на улицу, – призналась она, когда он спросил. – Когда мама была жива, она помогала мне с покупками. Теперь оформляю доставку.
Звягин, конечно, мог бы ей рассказать о всякого рода рисках при курьерских доставках. Но не стал пугать ее еще сильнее. В ней и так жизни почти не осталось.
Удивительно, но она предложила ему чай. И даже поставила перед чашкой вазочку с вареньем, признавшись, что варила его сама. Звягин попробовал ложечку, похвалил. Марина отреагировала слабой улыбкой.
– Как вы, Марина? – спросил он, рассматривая девушку, усевшуюся на табуретке в углу кухни.
Даже в собственном доме она не чувствовала себя в безопасности. Старалась прикрыть спину.
– Как видите, – отозвалась она слабым голосом. – После того, что со мной произошло три с половиной года назад, я больше не живу.
Звягин вспомнил, как навестил ее в больнице после того, как ее привезли по «Скорой». Она шарахалась даже от звука мужского голоса. Врачи всерьез опасались за ее психическое здоровье. Она выбралась. И не потому, что они поймали преступника, – они его так и не поймали. А потому, что он вдруг куда-то исчез. Убийства и нападения прекратились. И теперь он явился, чтобы снова лишить ее спокойствия, пусть оно и казалось ему мнимым.
– Зачем вы пришли? – помогла она ему своим вопросом. – Что-то случилось снова?…