ПростиТурция, или Восток - дело темное
Шрифт:
Все обернулись. Не прошло и часа, как в дверном проеме комнаты для допросов нарисовался толстенький полицейский. Даже не подумав извиниться перед злющими людьми, он радостно сообщил:
— Вот и все! Турецкая полиция в моем лице сообщает вам о том, что мы свою работу выполнили! Теперь вы можете расслабиться, ваши дела у нас закончились, приятно было сотрудничать.
Последняя фраза прозвучала как «Валите уже отсюда на хрен, надоели вы тут всем». Только с широкой улыбкой на смуглой физиономии.
А следом за
Высокая. Страшная. Драная блондинка.
И ни фига не Машка.
— Девушка, а вы, собственно, кто? — вежливо поинтересовалась Ёлка.
— Маша, — спокойно и очень устало ответила девушка.
На вид ей было лет сорок. Худющая, с огромными уставшими глазами на осунувшемся лице. Редкие белокурые волосы неровными прядями свисали на тощие плечи. Под глазами синяки — не те, которые от усталости, а те, которые от избиений. Других ушибов и повреждений видно не было — джинсы и легкая черная футболка с длинными рукавами скрывали тело девушки.
— Шеф, господин Озил, вы нас, наверное, неправильно поняли, — с трудом сдерживая раздражение, попытался прояснить ситуацию Александр. — Мы разыскивали девушку двадцати с небольшим лет, если вы не заметили по фото, то очень симпатичную, а вы нам кого привели?
— Мне двадцать один год. Я у себя в городе «Мисс 2006» была. Год назад весила пятьдесят пять килограмм. А сейчас — сорок пять. Просто я наркоманка. И полгода провела у этих уродов, в притоне, — произнесла девушка без малейшего намека на эмоции. Как будто сводки товарной биржи зачитывает — ни единый мускул на лице не дрогнул.
— Ох ты же ёшеньки… — прошептала Ёлка. — Извините, пожалуйста!
— Ничего страшного, — все тем же мертвым голосом проговорила женщина.
Повисла очень неприятная пауза. Маша молчала, Ёлка таращилась на нее с откровенным испугом, а телохранители озадаченно чесали затылки. И только сияющий, как новый таз, господин полицейский нетерпеливо притоптывал на месте, всем своим видом говоря: «Забирайте уже эту рухлядь и валите отсюда в свою Сибирь!» Но постепенно и до этого идиота стало доходить, что что-то тут не так.
Толстяк помялся, помычал чего-то радостно-ненавязчивое и в конце концов поинтересовался:
— Вы довольны проделанной нами работой?
Нет, вы только посмотрите на этого канцелярского бурундука. «Проделанной ими работой»! Совести нету никакой у человека. Можно подумать, это его в плен пытались сутенеры взять. И он из сутенера правду выбивал. Вот дать бы ему сейчас по голове чем-нибудь тяжелым! А низзя. Потому как международный скандал может получится. А мы этого допустить не могём.
— Трудно переоценить ваши старания, но мне очень жаль — эта не та девушка, которую мы разыскиваем, — вежливо сообщил полицейскому Саша.
По мере перевода фразы лицо толстяка вытягивалось и покрывалось маской страдания. Вот прям
— Вы уверены? — кисло улыбаясь, спросил он.
— Стопудов, — мрачно подтвердила Элка.
И чего теперь делать? От полиции, как оказалось, толку ноль. Больше с ними связываться смысла нету. Опять вольных сыщиков нанимать? Чтобы им опять головы поотрезали? Такими темпами никаких детективов не напасешься…
Глава 28
Всеобщее мрачное раздумье нарушил вбежавший в комнату длинный тощий полицейский. Он что-то гортанно проговорил начальнику. У того вытянулось лицо. Яман обескураженно перевел остальным:
— У них сутенер ваш сбежал. Негр который. — И чуть заметно усмехнулся.
Никто бы, наверное, этой легкой ухмылки и не заметил, но в тот момент все трое — и Ёлка, и Женька с Сашей — вытаращили на него глаза. И именно поэтому легкую тень улыбки на лице переводчика видели все.
Яман стал переводить дальнейший разговор полицейских — шефа и подчиненного:
— Похоже, что кто-то подкупил охранников. Никто не заметил, как он исчез из камеры.
— У вас там тюрьма или проходной двор? — прорычал Женька. — Из камеры? Из охраняемой тюрьмы?
Отвечать ему никто не собирался. Все были заняты. Шеф, брызгая слюной, кричал на подчиненного. Тот отчаянно оправдывался, то прижимая руки к груди, то воздевая их. А Яман переводил:
— Он находился под усиленной охраной. Как это все случилось — совершенно непонятно. Такого вообще быть не могло, шеф!
— Ага, не могло! Продажная страна! — поддавшись всеобщему настроению, повысила на переводчика голос Элка.
— Можно подумать, у вас в России никогда опасные преступники из-под ареста не сбегали! — вдруг сорвался Яман. — Тоже мне, представители страны с идеальной полицией! У вас там все такие неподкупные, что сил нет! Да бывает, да сбежал! Скандал будет страшный…
Опа! А начальник полиции куда-то свинтил вместе со своим подчиненным. В комнате остались всего пять человек — Ёлка, два телохранителя, переводчик и совершенно заторможенно наблюдающая за всем бывшая проститутка. Этой, казалось, вообще все по уху было. Кстати, а чего теперь с ней делать-то?
Потолкавшись в участке, но так больше ничего не узнав, компания общим советом решила плюнуть на все и ехать на виллу. Погрузились всей тусовкой в «мерс», проститутку втиснули на заднем сиденье между Элкой и Женькой.
— С девушкой чего делать будем? — спросила у спутников мрачная Ёлка.
— К остальным верните, — вдруг подала голос проститутка. — А еще лучше дайте денег и выпустите из машины.
Все, кто мог (Яман вел машину, поэтому не оторвал взгляда от дороги), недоуменно уставились на девушку.