ПростиТурция, или Восток - дело темное
Шрифт:
— Это как? Зачем тебе это надо? Ты что, домой возвращаться не собираешься? — поинтересовался Женька.
— А кому я там такая нужна? — не отрывая взгляда от окна, произнесла девушка. — Я уезжала умницей-красавицей, а сейчас я кто? Наркоманка и шлюха. Даже не представляю, какую заразу подхватить успела. Никому я там не нужна. Какая мне разница, где подыхать — там или здесь…
У Элки на глаза навернулись слезы. Бедная девчонка… Королева красоты…
— Это тебя ниггер до такого довел? Ты вообще как к нему попала? — Понимая, что задавать такие вопросы
— К Крысу? Его вообще-то Крис зовут, но мы его на Крыса переделали. Нет, он меня уже такую купил. Я до этого несколько месяцев в Стамбуле в притоне была. Пока товарный вид имела. Потом меня в Бодрум какой-то козел привез — мерзкий, старый тип, похожий на жабу. Он тут по проституткам самый главный, через него практически все девочки проходят. Так вот, он меня у стамбульского сутенера купил. А уже потом, когда я совсем в развалину превратилась, меня Крыс за копейки выкупил. Этому вообще похеру было, кого под клиента класть. Так что я через много рук прошла. И терять мне уже действительно нечего.
— Саш, созвонись с кем надо, договорись. Машу сажай на ближайший самолет, там пусть ее встретят и в лучший реабилитационный центр. Скажи, вернусь, лично проверю. А сейчас давай домой. Утро вечера мудренее.
Саша кивнул и принялся набирать в телефоне нужные номера. Маша только презрительно ухмыльнулась. И никто на нее за это пренебрежение не обиделся. Она теперь людям не скоро верить начнет…
Вечером, уложив проститутку спать, Саша спустился на кухню. Стив уже давно дрых в своей постели, а вот Ёлке никак не спалось. Она сидела за столом и нервно грызла морковку. Была у нее такая манера — когда нервничала, начинала грызть все, что не приколочено. Морковка в таких случаях была идеальным вариантом. И для фигуры не вредно, и загар после нее ровнее ложится.
Женька сидел там же. На рыжий корнеплод он не позарился — парень достал из холодильника остатки ужина и методично его доедал. Тоже как бы нервничал.
— Все, вроде уснула. Я ей на всякий случай снотворного слабенькую дозу ввел, — сообщил Александр.
— Зачем? — искренне удивилась Ёлка.
— Чтобы не сбежала. У нее сейчас с головой несозвон конкретный. Неизвестно, что в ее воспаленном мозгу сейчас щелкнет. Поэтому не таблетки дал — чтобы выплюнуть не смогла, а в тощий зад укол вкатил. И окна все наглухо позакрывал, чтобы у нее вообще шансов не было. Намучаются с ней врачи.
— Кстати, когда у нее самолет?
— Завтра рано утром. В аэропорт ее отвезу. Опять же с утра уколов, чтобы по дороге не смылась. А там ее уже встретят. В клинику для наркоманских детей чиновников наша красавица ляжет. Под личный присмотр одного из лучших психиатров страны. Обещали, что за полгода на ноги поставят.
Элка кивнула головой. Потом очень деликатно попросила:
— Саш, только ты сам ее отвези, ладно? Без переводчика. Мне одной показалось странным, что наш сутенер пропал из тюрьмы сразу после того, как с Яманчиком нашим у ворот столкнулся?
Телохранители синхронно кивнули. Всем показалось.
— И что
Опять синхронный кивок. И двойное чавканье — Саша вытащил из ящика для столовых приборов вилку и присоединился к поеданию остатков вечерней баранины. Вот ведь желудки у людей — они мелко рубленные дрова жрать могут, и ничего им не будет! А ей, бедолажечке, приходится морковью обходиться…
— Саш, ты у нас мужчина колоритный, девушки тебя обычно слушаются. Ты завтра, когда Машу-не-нашу в аэропорт повезешь, вытряси у нее все, что только можно про ейные приключения в Турции. И про сутенеров поподробней все узнай. Можешь поугрожать, если надо…
— Этой угрожать бессмысленно. Уж кого-кого, а эту девицу на испуг взять практически невозможно, — мудро изрек знаток человеческих душ Александр. — Но все, что можно, я из нее вытрясу. Далее, про Ямана. Насколько я понимаю, мы с вами все вместе и каждый по отдельности пришли к выводу о неблагонадежности нашего переводчика…
— Эк ты витиевато загнул. Курва этот наш переводчик — ты это имел в виду? — тоскливо доедая морковку, уточнила Элка.
— Засланный казачок, — внес свою лепту Женька.
— Угу, — согласился со всеми Сашка. — И чего мы с вами по этому поводу порешаем?
— По-хорошему, ему бы грызло-то начистить надо. Но ведь и права не имеем, и доказательств евонной подрывной деятельности у нас нету. Так что остается единственная верная линия поведения — мы при нем ведем себя естественно и доброжелательно, — озвучила свою позицию Элка, выковыривая из зубов рыжие морковные кусочки.
Саша кивнул. Мол, верной дорогой идете, товарищи. Правильно мыслите!
— А сами с него глаз не сводим и при нем ничего лишнего не говорим…
Как оно обычно бывает, договорить Элке не удалось. У нее вообще по жизни как-то так получалось: вот только ей мысль внезапно умная в голову придет — так обязательно отвлекут! Или в дверь кто ломиться начнет, или телефоны трезвонить, или дождь с грозой с чистого неба хлынет.
На сей раз обошлось без дождя. Зазвонил телефон. Элка взяла свой мобильный из огромной лапы Александра — ох ты, а чего это Сашка вдруг так посерел лицом? — глянула на экранчик и поняла, в чем дело.
Звонил папа. Офигенский министр Российской Федерации. Звонил в два часа ночи по местному времени. Лично. И все это было невесело.
Вообще-то, если говорить честно, то особо теплых отношений у Ёлки с биологическим папашей так и не сложилось. Справившись с первым порывом, — ну как же, дочь кровная нашлась у министра на старости лет! — папа от своих родительских обязанностей почти сразу уклонился. У них все очень по-деловому сложилось.
После того как эмоции улеглись, торжественный обед в кругу приобретенной семьи состоялся, Элка с папой договорились, что в жизнь друг друга лезть не будут. То есть Ёлка получала полное финансовое довольствие, периодически присутствовала на торжественных раутах и семейных обедах, а в остальное время жила своей жизнью и папе не докучала.