Проститутки Москвы (справочник)
Шрифт:
– Ты зовут имя?
– Пьер на ломаном русском языке обращается к проститутке.
– Элла, - просто отвечает девочка.
– Сколько ты есть лет?
– Десять.
– Я плохо говорить русский язык. Мой друг хорошо говорить. Он спрашивать вопросы, - Пьер указывает на меня.
Я произношу с заметным акцентом:
– Ты давно здесь?
– Уже год.
Пьер довольно улыбается: я понял его и включился в "игру".
– Где ты учишься?
– В балетном училище.
–
– Они считают, что мы здесь танцуем. Они за это получают тысячу долларов в месяц. Но я думаю, что догадываются, - по-взрослому рассуждает она.
– Однажды у нас дома не было горячей воды, и мы с мамой пошли в баню. Она стала меня мыть, посмотрела и сказала: "Здорово они тебя разработали".
– И все?
– И все. Больше она ничего не сказала. А вечером слышала, когда она с отцом разговаривала, такую фразу: "Задаром такие деньги платить не будут".
– И что дальше?
– Ничего. Мы ведь живем на эти деньги. И мой старший брат на них учится в институте.
– А тебе не бывает противно отдаваться кому попало?
– Раньше было, а потом я привыкла. А теперь даже понравилось. Сейчас меня сильно тянет к этому.
Она замечает лежащий в вазе большой банан.
– Можно? Я киваю головой.
Она берет его и неожиданно вставляет между ног. Огромный фрукт полностью скрывается в естестве. Мы огорошенно смотрим на девочку.
Она смеется и вынимает обратно.
– Это шутка. Я сама ее придумала. Гостям это нравится.
Она очищает его и ест.
Придя в себя, я вновь задаю вопросы:
– Тебе здесь нравится?
– Меня здесь хорошо кормят и одевают. Родители мои не могут заработать столько.
– А кто они по профессии?
– Инженеры.
– Ты кого-нибудь любишь?
– Одного парня. Он танцует со мной в училище.
– А он тебя?
– Нет. Он "голубой".
– Ему сколько лет?
– Двенадцать. Он здесь бывает. Его любит один немец. Он дает ему много денег и обещает увезти в Германию.
– А ты хочешь за границу?
– Хочу. Наша бонна сказала, что со временем все мы кому-нибудь понравимся и нас увезут за границу.
– А с женщинами тебе приходилось общаться?
– Приходилось. Но мне это меньше нравится. Вот Нинка это любит.
– Кто?
– Нинка! Ой, - спохватывается она.
– Виктория. Нам не разрешают называть наши настоящие имена. Здесь у нас у каждой "театральное имя".
– Значит, и ты не Элла?
– Да, только не говорите бонне.
– Хорошо. А как зовут тебя по-настоящему?
Девочка засмеялась.
– Ну ладно, не говори. А кто это Нинка-Виктория?
– Это моя подружка. Ей больше женщины нравятся. Она и у меня лизала, но мне приятнее, когда мне туда мужчины вставляют свои штуки.
– Ты не стесняешься все это рассказывать?
– А чего стесняться? У нас работа такая.
– А некоторые считают, что это по-другому называется.
– Пусть считают. На заводе работают дураки. За гроши, а я за вечер получаю столько, что им и не снилось. А вы меня будете приглашать к себе?
– Не знаю... Нет, наверное... У меня деньги кончились.
Элла смеется.
– К нам безденежные не ходят. Ну я в долг дам.
Теперь смеюсь я.
Пьер слушает наш разговор и довольно улыбается. Я знаю, что он записывает эту беседу на диктофон, спрятанный в кармане пиджака.
– А можно как-нибудь встретиться с тобой вне этой обстановки? Я хочу поговорить.
Девочка задумывается.
– Нам это запрещено. Все должно идти через бонну, но иногда я делаю это тайком, когда гость мне нравится или обещает хорошо заплатить. Домой мне лучше не звонить. А найти меня можно в училище.
– Она говорит как. Только меня не выдавайте.
– А ты не боишься залететь?
– У меня еще нет месячных, и бонна сказала, что в меня можно кончать.
– А СПИД?
– Я не думаю об этом.
К столу подходит бандерша:
– Ну как, договорились?
– Решили отложить до следующего раза, - отвечает Пьер.
Скрывая разочарование, с вежливой улыбкой дама уходит, а вместе с ней и "Элла". На прощание она заговорщицки подмигивает.
Мы пьем шампанское и уже не смотрим на сцену, где осталась единственная пара, эти маленькие секс-рабы, развлекая "изысканную" публику, зарабатывая себе на жизнь. Мне становится грустно.
Выходим на улицу. Пронзительный ветер срывает с деревьев последние листья и с шумом швыряет под ноги, как этих несчастных детей...
– Будешь писать?
– спрашивает меня Пьер.
– Да.
– Я тоже. Жалко малышей, но этих уже не спасешь, хоть бы других предостеречь.
– Вряд ли, - бросаю я, - если есть спрос, будет и предложение.
– Законы "свободного" рынка, - угрюмо говорит Пьер.
– Вы же теперь его строите.
Я не отвечаю: при чем здесь рынок.
Н. Л. Москва
ПРОСТИТУТКИ ИЗ САМАРЫ, САРАТОВА И ПЕНЗЫ ЗАХВАТИЛИ ЕВРОПУ
В начале марта 1997 года издательство" Юстиция-М" получило справку из европейской штаб-квартиры Интерпола. Перед международными полицейскими была поставлена такая задача - определить число проституток, зафиксированных в Европе, приехавших из крупнейших российских губерний.
Тайное стало явным - лидирует Поволжье. То, что не удалось сделать Красной Армии, сделано невоинственными созданиями.