PRосто быть богом: ВВП
Шрифт:
Без форменной одежды, в широких чёрных брюках и белой футболке с Микки Маусом, экстрасенс казался совсем молодым и каким–то несерьёзно худым. Он понимал, что отказ Жарского говорить породил некое недоверие клиентов, но слукавить не позволяла профессиональная гордость. Конечно, он мог детально рассказать о судьбе рыбы, и всё же промолчал, справедливо рассудив, что данная информация не будет воспринята должным образом. Из кармана штанов Пульхер Силантьевич достал сложенный вчетверо листок и, аккуратно расправив, положил его перед Ольгой:
— Вот,
— Что такое? — Ольга взяла листок и стала читать вслух. — Гороскопы, благоприятные дни. Листовки с запахом денег. ОЭХ… Что это? И, вообще — зачем?
— Калькуляция. Вы же собираетесь баллотироваться на должность мэра? — экстрасенс не столько спрашивал, сколько утверждал.
— Почему вы так решили? — Ольга подозрительно посмотрела на Заусайлова, тот развёл руками и отрицательно покачал головой, мол, никому ничего не говорил.
— Увидел, — кратко и с достоинством ответил экстрасенс, приложив ладонь к груди, прямо на круглое ухо весёлого мышонка. — А ОЭХ — это отрубание энергетических хвостов…
— Отрубите мне хвост по самую голову! — сквозь утробный смех раздался громкий голос и в кабинет шагнул высокий парень лет тридцати.
Несмотря на светло–серый деловой костюм и белую рубашку, пришедший был какой–то разболтанный, словно руки и ноги у него росли не как у всех людей, а были приделаны на шарнирах. Парень радостно, от уха до уха, улыбался.
— Кажется, я по адресу, здравствуйте! — громче, чем это принято в присутственных местах, и гораздо, гораздо радостней воскликнул парень.
— Сегодня — не приёмный день. Как вы попали в администрацию? — Ольга разозлилась. Чёрт знает что, не мэрия, а проходной двор!
Заусайлов встал с кресла и пожал парню руку:
— Ольга Ильинична, — церемонно обратился он к Ольге, — разрешите представить. Лев Зайцев, политтехнолог из Москвы, специалист высокого класса.
Разболтанный раскланялся подчёркнуто вежливо, не переставая улыбаться.
— До свидания, я завтра зайду, — погрустневший экстрасенс, прижав к животу потёртый саквояж, спешно ретировался.
— Вижу, вы всё за меня решили, Пётр Петрович. И напрасно вы… — начала Ольга, стараясь не обращать внимания на Зайцева, который беззастенчиво её разглядывал. Это был взгляд работорговца, что Ольге жутко не понравилось.
От немедленного изгнания политтехнолога спас телефонный звонок. Звонил начальник МУДЕЗа Заводского района.
— Ты что, охренел, Прутков? — строго спросила Ольга после первых заполошных объяснений. — Немедленно ликвидировать аварию. Я сказала — немедленно!
Зайцев, поддёрнув отглаженные штанины, уже по–хозяйски расселся в кресле рядом с Заусайловым и раскладывал на низком столике стопки сшитых пружинками не то отчётов, не то ещё какой–то фигни.
— Это ничего, что я разговариваю? — малиновым голоском, прикрыв трубку рукой и поднимаясь из кресла, спросила Ольга у Зайцева. Встав в полный рост, она очень эффектно смотрелась на фоне огромной цветной карты Великоволжска,
— Ничего, ничего, пожал–ста, — заржал тот. — Куда же вы? — вытягивая шею, спросил он уже у захлопнувшейся двери, за которой с переносной трубкой возле уха скрылась Ольга Ильинична.
Было слышно, как в коридоре Ольга резко, как настоящий прораб, отчитывает телефонного собеседника за какие–то не то трубы, не то трупы.
Зайцев посмотрел на Заусайлова:
— Слишком эмо–на–циональна, как говаривал один мой бывший начальник. Да и антирейтинг — почти шестнадцать процентов. Нужен запасной вариант. Хотя, конечно, фактура… — Лев Зайцев многозначительно вздохнул и ладонями сотворил в воздухе абрис роскошных женских форм. — Но в нашем случае это скорее минус. И слишком далека от народа. А нам бы нужен человек из самой гущи. Этакий народный герой.
— И где ж я тебе его возьму? — Заусайлов вздохнул и положил ногу на ногу.
Улица Красная в этот час дня выглядела не слишком оживлённой. В многочисленных конторах, здесь расположенных, ещё не наступил обеденный перерыв. По причине жары и отсутствия кондиционеров окна вторых и третьих этажей были распахнуты настежь. Из некоторых доносилась негромкая музыка, из других — бубнёж радионовостей. С натужным воем трогались от остановок полупустые троллейбусы. В магазинах народу тоже было немного — в основном пенсионеры и пенсионерки. Город жил сейчас своей рабочей, трудовой жизнью, в которой не оставалось лишнего времени для праздного шатания по улицам.
По этой причине Васе — Царю довольно легко удавалось сохранять инкогнито. Тем более, что глаза он прятал за тёмными очками, а на лоб надвинул козырёк бейсболки. На правом плече он нёс пустой цвета хаки рюкзак, а сам был всё в тех же синих джинсах, в каких вышел из тюрьмы и тех же кроссовках «адидас». Правда, вместо красной футболки и чёрной джинсовой рубашки он предпочёл сегодня надеть строгую голубую рубашку с погончиками, похожую на форменную. Примерно в таких рубашках щеголяют американские полицейские и прочие шерифы.
Первым делом Вася посетил булочную.
— Девчонки! — дружелюбно обратился он сразу к обеим пышным и вовсе не слишком молоденьким продавщицам. — Выдайте мне, пожалуй, пять… Нет, семь… Нет, девять городских булок!
— Да вы уж определитесь, молодой человек! — хихикнула первая.
А вторая игриво поинтересовалась:
— Порося, что ли, кормить?
— Птичек, птичек, мои любезные! Давайте десять для ровного счёта!
Сложив в рюкзак аккуратные булки с поджаренной кромкой, напоминавшие крупные пирожки из русской печки, Вася отправился дальше — по маршруту, известному только ему.