Просто друг?..
Шрифт:
Сакура направилась к холодильнику, достав оттуда упаковку апельсинового сока, и вернулась к кухонной тумбе, открыв знакомый подвесной шкаф.
— Будешь? — предложила она с лёгкой улыбкой, слегка повернув голову к Саске, замерев.
— Нет, спасибо, — мужчина со вздохом покачал головой, опустив глаза и принявшись изучать взглядом собственные пальцы.
— А я буду, — пожав плечами, Сакура стала откручивать крышку с упаковки.
Она заметно старалась хоть как-то скрыть это напряжение, прогнать его. Заставить Саске заговорить о чём-то весёлом и снова смеяться с ним до боли в животе. Ведь так было всегда, и почему Учиха внезапно стал становиться таким мрачным и пессимистически настроенным после того самого раза, когда впервые
— Нальёшь? — Сакура, подойдя к нему со стаканом и упаковкой сока, прервала нить его мыслей.
Она неуверенно смотрела на него, словно чувствовала, что мужчина вот-вот сорвётся. Казалось, ещё немного — и он станет говорить грубым голосом то, что так долго держал в себе. Закусив нижнюю губу, Сакура виновато опустила глаза: для неё, несомненно, была тяжела та ситуация, в которой они оказались. Но ведь и Хината сказала правильно: проблему они создавали себе сами, стоило только поговорить и обсудить это — и всё встанет на свои места.
Пожав плечами, Учиха кивнул, придвинув себе стакан и принявшись осторожно наливать сок, наблюдая, как рыжая жидкость постепенно наполняет содержимое. Он скучающим взглядом наблюдал за тем, как наливал апельсиновый, с мякотью сок, подумав, что этот вкус наверняка останется на её губах и, конечно, будет весьма приятно целовать их — если она позволит.
Однако, несмотря на то что Учиха в действительности пришёл поговорить, организм, казалось, брал своё: внизу живота постепенно начинало заметно и знакомо теплеть, едва Сакура, поджав под себя коленки, опустилась рядом с ним. До кончика носа донёсся приятный, сладкий запах парфюма — он был ненавязчивым, но всё-таки настырно пытался влезть в нос и раздразнить рецепторы Учихи. Отведя глаза, он тяжело вздохнул, поставив упаковку с соком на стол — раздался глухой звук, на который Сакура отреагировала дрожью.
— Пей на здоровье, — улыбнулся он, взяв стакан и протянув его девушке.
— Спасибо, — усмехнувшись, она аккуратно приняла стакан из его рук, конечно, не забыв предварительно коснуться его пальцев своими, и принялась осушать его маленькими глоточками.
Холодная жидкость мгновенно заструилась вниз, по пищеводу. Сакура то и дело косилась на него, зная, что он чем-то озабочен. И не просто «чем-то» — эта проблема заботила и её тоже. Опустив глаза в стакан, она продолжала пить сок, а затем вдруг отстранилась, сжав стакан обеими руками и посматривая в его сторону. Но профиль Саске привлекал к себе куда больше внимания: низко опущенные, густые, тёмные ресницы, отбрасывающие совсем лёгкую, но острую, больше похожую на клин, тень на высокие скулы; прямой нос; чуть приоткрытые в задумчивости губы. Каждый раз Сакура открывала для себя новую сторону внешности Саске. Именно в те моменты, когда пристально смотрела на него и когда замечала что-то такое, что не попадалось ей на глаза раньше. Казалось, только сейчас она могла заметить, что около переносицы у него совсем бледная родинка.
— Не за что, сок-то твой, — усмехнулся он, смущённо пожав плечами, и посмотрел в сторону нарциссов. На самом деле Саске знал, с чего начать. Более того, нужно начинать с отвлечённой темы, чтобы не злить Сакуру и не нервировать раньше времени. Он ведь рассчитывал на весьма спокойный разговор без повышения тона. Правда, проигнорировал то, что внутренне сам над собой посмеялся, едва подумал о разговоре без повышения тона. — Понравилось сидеть с моей рубашкой?
От такого девушка даже подавилась соком, закрыв губы ладонью и принявшись откашливаться, зажмурившись. Вообще-то, Саске не думал, что столь простой вопрос возымеет такой эффект, и по такой реакции было очень даже понятно, как Сакура вела себя рядом с его рубашкой. На самом деле она не
— Эм-м… наверное, — пожав плечами, она недоумённо посмотрела на него, причём сделав такое лицо, словно бы он спросил у неё какую-то ересь.
Учиха снова усмехнулся, покачав головой, пристально посмотрев на неё. Он решил ничего не отвечать по этому поводу. Нет ничего лучше, чем перевести разговор в другое русло, подальше от темы, связанной с рубашкой. Однако Сакура, похоже, и на другую тему не очень хотела разговаривать: опустив низко голову, она принялась изучать свои тонкие пальцы, отставив от себя подальше полупустой стакан с соком — неизвестно, что Саске ещё сможет выкинуть.
— Почему ты после того раза испугалась меня? — он спросил осторожно, рассчитывая на то, что она будет с ним откровенна.
Однако Сакура не привыкла к такому тону со стороны Учихи. Уж если он и хочет что-то выяснить, то он непременно станет это делать низким, грубым голосом, чтобы Сакура точно отрапортовывала ответы на его вопросы. Она задумалась, опустив голову, и посмотрела в сторону узкого коридора. Нет сомнений: разговор с Учихой — пропащее дело, потому что он уже пошёл кое-как.
— А ты как думаешь? — посмотрела она на него, слегка улыбнувшись.
Ей уже нечего было терять. Куда смешнее и забавнее для неё было посмотреть, как бесился Учиха. А он наверняка станет раздражительным уже после этого вопроса с её стороны. Сакура считала, что лучшая защита — это нападение. А значит, чтобы избежать этого ненавистного разговора снова, несмотря на то что они оба в нём нуждались, нужно задавать ему глупые вопросы.
— Я спросил тебя, — прорычал Учиха, нахмурившись.
— У тебя очень хорошая рубашка, — отлынивала Сакура, опустив глаза, но под пристальным взглядом Учихи смогла расколоться, будто хрупкий бокал. Вздохнув, она покачала головой, зарывшись тонкими пальцами в густые длинные волосы, и пристально посмотрела на него. На этот раз в зелёных глазах девушки отражалась полнейшая серьёзность, и это радовало Саске. — Хорошо, я тоже хотела с тобой поговорить. Я… я… подумала, что нам надо учиться, и мне…
Замявшись, она отвела глаза, посмотрев в сторону картины, висевшей около окна. Она изображала какой-то светлый пейзаж, полуразваленный домик, в котором явно жил рыбак со своей семьёй, судя по текущей рядом ухабистой и беснующейся реке. А может быть, просто с собакой или старушкой-женой, которая каждый день варила ему похлёбку из рыбы, и Сакура очень жалела, что не может оказаться сейчас прямо в этой картине, чтобы избежать разговора. Она боялась его едва ли не до дрожи. От его голоса начинали бежать мурашки по задней стороне ног, поднимаясь к спине.
Саске стал внимательно слушать её. Казалось, Сакура старалась подобрать слова, пристально глядя на него, не сводя взгляда. Она словно хотела сказать что-то, приоткрывая и закрывая губы, и тут же тяжело вздыхала, делая недовольное лицо. Сакура боялась его обидеть какими-то грубыми выражениями — это было хорошо видно, и невольно Учиха подбадривающе улыбнулся. Было приятно видеть, что она боялась его обидеть и явно заботилась о его уже и так давно сожжённых к чёрту нервах.
Сакура так и не смогла подобрать слова, отмахнувшись и опустив голову, и Учиха невольно начал злиться. Может, он и не хотел этого, пытался держать себя в руках, но зверь внутри принимался выть, рычать, рваться наружу, от этого принявшись драть Саске изнутри с такой силой, что ему хотелось причинять такую же боль Сакуре. Она задевала его гордость, а он — её. И от этого же было противно им обоим. Словно каждый раз, как только они начинали говорить на эту тему, они оказывались в противной, вязкой жидкости, едва испив которую, начинаешь говорить гадости и отвратительные слова друг другу.