Просто играй...
Шрифт:
Ответ пришел моментально:
'О. Извини. Но, раз уж ты проснулась, может, возьмешь трубку? Я поговорить хотел'
'По-моему, ты постоянно хочешь. Дай мне поспать, я устала'
'Хорошо. Спокойной ночи. Не злись на меня =((('
Я не стала ничего отвечать. Завтра разберемся.
О да-а-а. Разобрались. Утром мы разругались с Тимошиным в пух и прах. И на этот раз виновата была я. Как-то исподволь я упомянула в разговоре Кирилла. Ох, что тут бы-ы-ыло!.. Мне снова попытались учинить форменный допрос.
Точкой кипения стало его заявление о том, что я должна прекратить общаться с Киром.
— Что?! С какого перепугу я должна это сделать? Да я лучше с тобой общаться перестану! А Кира — мой друг!
— И кем же тогда ты считаешь меня? — Негромко спросил парень.
— А без понятия, если честно, — раздраженно отозвалась я, не задумываясь, как он это воспримет. — Это ведь ты все в друзья набиваешься. Я как-то тебя не звала.
— Так. Все. С меня хватит, — резко выдохнул Тимошин. — Больше не буду тебе докучать. Можешь начинать радоваться и дышать спокойно. Аривидерчи.
И сбросил звонок. Некоторое время я тупо смотрела перед собой, осмысливая состоявшийся разговор. Судя по его окончанию, наше общение с Тимошиным можно считать законченным. Еще пару дней назад я бы действительно вздохнула с облегчением, да еще и весь день потом ходила с хорошим настроением. Что же такого изменилось, почему мне хочется волком выть от осознания того, что я натворила? Руки сами собой тянулись к телефону.
— Стоп, Савельева, — одернула я себя. — С чего это ты собралась мириться первая? Он, между прочим, тоже виноват! Постоянно меня злит и нарывается на грубость.
Телефон вернулся на тумбочку. Руки, во избежание повторения порыва, спрятала за спину.
Но в этот раз я, похоже, действительно перегнула палку. Не стоило говорить ему подобные вещи…
Он пытался запретить мне общаться с Кириллом! А скажи я ему про 'Эм-бэнд', еще и с ним бы приказал не общаться! Что он вообще о себе возомнил? Да мне за последние лет семь без риска для здоровья и нервной системы мог что-либо запретить только один человек! К остальным я в лучшем случае прислушаюсь и все равно сделаю все по-своему. И я совершенно не собираюсь ставить Тимошина на одну планку с Димой.
Вот так, накручивая себя, я доразмышлялась до того, что решила: все к лучшему. Ну не будет больше Тимошин лезть в мою жизнь, так я от этого больше приобрету, чем потеряю! Нервы целее будут, ибо в моем окружении их мне больше никто не треплет. Тишина, спокойствие, никаких переругиваний, подколов, звонков и смс-ок по ночам… Скукотень.
Я тихонько заскулила, не выдержав шквала эмоций, обрушившихся на меня от размышлений. Так! Хватит киснуть. Обиделся — флаг ему в руки и барабан на шею. Я не держу. И без него есть, чем заняться. Застелив постель и одевшись, выползла на кухню. Мама хлопотала по хозяйству, намывая посуду и одновременно помешивая готовившийся на плите суп.
— Доброе утро, соня! — Улыбнулась она, освобождая мне место
— Завтракать, — отозвалась я, обшаривая взглядом кухню в поисках того, чем можно закусить не готовя.
— В тумбочке конфеты твои любимые есть. В холодильнике колбаса и сыр, — подсказала мама, возвращаясь к готовке. Потом, словно между делом, поинтересовалась: — где вчера так долго была?
— С ребятами гуляла, — отозвалась я. Мама округлила глаза. — Ну с парнями из 'Эм-бэнда'.
— Как здорово, Лиза! — Протянула мама. — Надеюсь, это было не разовое мероприятие?
— Не разовое, — усмехнулась я. — Планирую и впредь общаться с людьми. Так что готовьтесь, снова буду пропадать ночами.
— Да сколько угодно, детка, — отмахнулась повеселевшая мама. — Главное, чтобы оно учебе не мешало.
— Я постараюсь не запускать, — пообещала я.
— Ну вот и хорошо, — заключила родительница и чуть ли не вприпрыжку направилась в гостиную, видимо, собралась порадовать отца 'выздоровлением' дочери.
После завтрака я вернулась в свою комнату. Присев на корточки перед письменным столом, я открыла верхний ящик. Пошарив рукой под грудой валявшихся в нем бумажек — как нужных, так и не очень — я отыскала, наконец, то, что искала. Брелок с двумя ключами — от наружной и внутренней дверей. В принципе, то, что я собиралась сделать, было не совсем законно, так как Дима только снимал эту квартиру у ее настоящих хозяев и формально она не была его. Я не близко, но была знакома с этой семьей. Знала, что они давно перебрались жить в другой город, а в эту квартиру пускали жильцов. Так что столкнуться с кем-нибудь из них мне не грозило. Другое дело, если за это время квартиру успели снова сдать, но это все же маловероятно, я бы заметила, так как довольно часто наблюдала за ее окнами. Я решительно сунула ключи в карман джинсов и вышла из комнаты.
— Мам, пап, я скоро вернусь, — крикнула я из прихожей, надев кеды, выскочила в подъезд.
Я ошибалась. В квартире все-таки уже кто-то жил. Нет, я никого в ней не за-стала, но ощущение жилого помещения просто витало в воздухе. В прихожей на вешалке висела пара курток и несколько ветровок разных цветов. Фасоны вроде мужские, да к тому же еще и молодежные. На обувной полке стояли навороченные кроссовки, на задний план были задвинуты классические мужские туфли. Тинейджер тут, что ли обитает?
В гостиной мало что изменилось. Новый жилец не стал делать ремонт, оставив обстановку такой, какой она была при Диме. Те же нежно фиолетовые обои и шторы в тон. Даже плед на разложенном диване был тот же. Серого цвета, огромный и теплый. Я сама выбирала его, еще пару лет назад. Радовалась, как ребенок, что сумела найти именно то, что хочется. Странно, я думала, родственники Димы забрали его, когда приезжали за вещами…
Я подошла к стене, у которой располагался диван. Там висели фотографии. Чувство дежавю усилилось.