Просто любить тебя
Шрифт:
— Как ты себя чувствуешь? Я слышала, ты героически спас девочку, пожертвовав своим здоровьем. Никогда бы не подумала, что ты такой потрясающий, Кирилл.
Она тараторила, а глаза Виты медленно холодели. Я чувствовал — она задалась вопросом, что меня связывает с этой незнакомкой, им пока Виталина не надумала лишнего, я решил объясниться:
— Вита, познакомься, пожалуйста, с Ариной. Она мой продюсер, поэтому нас связывают только рабочие отношения.
— Конечно, только рабочие, — усмехнулась Арина. — Мне же для полного счастья не хватает романа с ветреным актёром,
— Когда это было? — недовольно сжал губы. — Прекрати меня очернять, если не хочешь идти на паперть.
— Боюсь, боюсь, — Арина повернулась к Вите. — Несмотря на ситуацию, приятно познакомиться. Вы же мама пострадавшей девочки?
— Да, — тихо ответила Вита.
— Отлично, — мне не нравился настрой продюсера. — Давайте вместе подадим в суд на детский сад. Врач сказал, если бы балка ударила чуть левее — последствия были бы страшнее. Кирилл мог остаться инвалидом, а Софья не отделалась бы простыми ушибами. А ещё я предлагаю пригласить журналистов — лишняя огласка ситуации только увеличит популярность Кирилла и поможет выиграть дело.
— Ты же говорила, что тебя родственница попросила о моём присутствии на спектакле, — усмехнулся я. — Неужели мой продюсер настолько жаден до денег, что пойдёт судиться с родным человеком?
— Я соврала, — Арина виновато поджала губы. — Это был всего лишь договор, по которому я получила хороший гонорар.
— То есть ты решила заработать на мне, не взяв в долю?!
Мы бы могли ещё долго препираться, если бы Вита недовольно ни кашлянула, перехватив наше внимание.
— Извините, что вмешиваюсь, но я не хочу судиться с детским садом. И уж тем более не позволю тащить Соню к журналистам, — её голос был строг и холоден. — Я благодарна Кириллу за спасение моей, — она выделила последнее слово, — дочери, но на этом всё. Как только его выпишут из клиники, я оплачу все счета. Поэтому давайте здесь остановимся.
— Это глупо! — раздражённо усмехнулась Арина. — Ваш ребёнок пострадал, а вы, как страус, прячете голову в песок, лишь бы остаться в этом детском саду? Или, может, они уже предложили крупненькую сумму, чтобы замять конфликт?
Это было настолько грубо и бесцеремонно, что я буквально схватил Арину за низ безразмерной футболки.
— Замолчи сейчас! — гневно прошипел.
— Вы хоть думаете, что говорите?! — взревела Вита. — Неужели считаете, что я торгую Соней? Да как у вас язык повернулся такое сказать!
Вита закипала. Я понимал, что ещё немного, и мой призрачный шанс на сближение с дочерью совсем испариться. Но я никак не мог этого допустить, поэтому тихо, но грозно сказал:
— Я не хочу ничего слышать ни про суд, ни про журналистов. Уверен, произошедшее было чудовищной случайностью — возможно, декорации не выдержали веса девочки, или это большое полотно, свисающее с балкона, начало сползать. Но это уже неважно. Главное, что с моей… — прикусив губу, сделал вид, что ошибся. — Главное, что с Соней всё хорошо. Да и я практически цел — несколько дней отдыха и буду как огурчик.
— Разве что маринованный, — огрызнулась Арина. — Ты хотя бы подумал, сколько
— Это наши проблемы, — перевёл тяжёлый взгляд на Виту. — Не их. Поэтому, пожалуйста, давай в этот раз обойдёмся без самодеятельности. Как мне станет легче, я сам улажу все вопросы.
На лице Виталины появилась благодарная улыбка. Я понимал, что сейчас она не готова бодаться с детским садом, поэтому решил разобраться с ними самостоятельно. Плевать на меня, но боль своей дочери я не мог спустить им с рук.
/Виталина/
Я не могла больше находиться в палате, поэтому, попрощавшись, вышла. Раздражение и негодование распирали душу, распаляя и без того горящее сердце.
Как эта девушка могла подумать, что я торгую дочерью? Как позволила себе предложить пригласить журналистов, чтобы разыграть душераздирающую сцену со спасением ребёнка?
Да, я понимала, что Кирилл для неё бизнес и ничего личного. Но Соня была далека от этого. И пытаться втягивать её в свой порочный и грязный мир шоу-бизнеса она не имела права.
Утопая в мыслях, я не заметила, как из лифта вышла дочка, держа за руку пожилую медсестру, которая совсем недавно обрабатывала Соне небольшие ссадины.
— Мамочка! Мамочка! — звонкий детский голосок прозвучал в коридоре. — Смотри, я теперь на тигра похожа. У меня такие же полоски на руке и щеке.
— Мой маленький тигрёнок, — обняла её, крепко прижав к себе. — Лучше бы ты оставалась обычной Соней-засоней. Я думала, сойду с ума, пока вас доставали из-под декораций.
— А где папа? — неожиданно спросила дочка, повергнув меня в шок. — Надеюсь, он несильно пострадал. Иначе как он дальше будет сниматься в фильмах?
Услышав это, я буквально остолбенела. Происходящее казалось дурным сном, видя который я никак не могла проснуться.
— Что ты сказала? — попыталась расслабленно улыбнуться, но спокойствие давалось мне с трудом. — Как ты его назвала?
— Папа, — повторила Соня. — Мой папа — Кирилл Покровский.
Мои глаза округлились. Сердце бешено билось, а на лбу выступил холодный пот. Как она могла узнать?
— Почему ты считаешь, что он твой папа? — дрожа, спросила я. — Глупые фотографии ничего не доказывают. Мы были знакомы, но…
— Я слышала, как ты говорила об этом с Тоней, — Соня ласково взяла меня за руку. — Ты рассказывала, как он хочет со мной познакомиться, и как боишься, что он сможет снова нас бросить. Ты волновалась за меня…
— Соня, я… — пытаясь оправдаться, поняла, что своими руками разрушила наш мир.
— Можно я его увижу? — дочка с надеждой смотрела на меня. — Хотя бы на минутку. Просто поздороваюсь, спрошу, как он себя чувствует, и мы уйдём. Я, правда, очень хочу с ним встретиться.
Найдя опору в виде стены, я медленно сползла по ней на лавку. Мимо нас проходили пациенты, врачи, громко кричали дети, пришедшие навестить маму в соседней палате, но я никого не видела и не слышала. Казалось, мир вокруг замер.