Просто любить тебя

Ольховская Вероника

— Всё будет хорошо, — я пытался успокоить девушку, не понимая, зачем она раздувает из мухи слона. — Поговорят и забудут. Сколько актёров спокойно живут и работают, изменяя и избивая своих жён? Я же просто обрёл дочь. Неужели это зазорно?

— Для тебя — да, — Арина недовольно поджала губы, сев на стул рядом с кроватью. — Мы и так с трудом получаем новые роли, выезжая на рекламных контрактах, а тут ещё это…

Впервые за долгое время меня совершенно не волновало, что обо мне могут подумать другие. В прошлый раз потеряв Виту,

сейчас я не мог так просто отказаться от Сони.

— Ладно мы, я вытащу тебя из любой задницы. А ты подумал о них? Что, если все узнают в спасённом вчера ребёнке твою дочь? Представляешь, какому давлению от журналистов ты её подвергнешь? Да и Вита окажется не в лучшем положении.

— Прекрати разводить панику и успокойся, — улыбнувшись, взял Арину за руку. — Ещё ничего страшного не произошло. Мы не будем кричать об этом на каждом шагу. Я просто буду наслаждаться общением с Соней, попытаюсь найти с ней общий язык, а потом всё само образуется. Веришь мне?

— Нет, — она недовольно сморщила нос. — Верить актёру — себя не уважать.

Арина никогда не стеснялась в выражениях, чем и заслужила моё уважение.

— Я подумаю, как нам всё это лучше преподнести публике, а ты пока будь осторожен. Встречайся с ними в закрытых местах, где нет посторонних глаз. В больницу к тебе пусть больше не приходят.

— Хорошо, — я согласился не потому, что боялся за своё будущее — мне просто не хотелось подвергать опасности Виту и Соню.

Были моменты, когда у моих поклонниц сносило голову: они выискивали мои адреса, стучались в двери, пытались пробраться в квартиры, находили номера телефонов, а в последний раз одна из них даже угрожала, присылая с подарками записки с проклятиями.

Я давно к этому привык, научившись не обращать внимания, но Вита и Соня были другими. Если бы с дочкой что-то случилось, я никогда бы себе этого не простил.

Когда Арина ушла, ко мне забежала дочка. Казалось, ей не терпелось вылечить меня своими игрушечными инструментами, но я был только этому рад, согласившись послушно выполнять рекомендации моего нового врача.

— О чём говорили? — словно невзначай спросила Вита, прислонившись бёдрами к подоконнику.

– О том, что я не хочу делать свою личную жизнь достоянием общественности, — подняв футболку, пытался спокойно дышать. — Боюсь представить, что могут сделать сумасшедшие фанатки, если узнают о моей дочери.

— Наконец-то разумная мысль, — Вита выдохнула, расслабленно улыбнувшись. — Я хочу продолжать спокойно жить, не беспокоясь о том, что за нами будут постоянно следить.

— Какая наивная, — вздохнул, закатив глаза. — В последний год я практически не снимаюсь — редко выпадают стоящие работы. Поэтому не думаю, что новость о моей дочери как-то сможет вдохновить журналистов. Хотя человеческая сущность любить черноту, поэтому, может, это возродит мою популярность?

— Даже не думай, — Вита недовольно сморщила нос.

— Может, вы наконец-то

замолчите? — Грозный голос Сони заставил меня напрячься. — Работать мешаете.

Сейчас, находясь рядом с ними, казалось, словно мы никогда не расставались. Теперь, после нашей встречи, я мог снова чувствовать семейное тепло, которого лишился два года назад.

После смерти мамы я чувствовал себя очень одиноко. Иногда даже думал, что умру, так и не ощутив любовь, которую она мне дарила. Но, смотря на Соню, я понимал — она никогда не оставит меня, стараясь озарить мои унылые дни своим светом.

Это был настоящий подарок судьбы — обрести дочь, когда совсем отчаялся.

/Виталина/

Мы просидели с Кириллом несколько часов. Я пыталась раньше увести Соню, но она никак не хотела уходить, рассказывая ему про нашу жизнь в родном городе.

Оказалось, в новом садике дочка так и не смогла найти друзей, поэтому очень хотела вернуться. Она рассказывала Покровскому даже то, о чём я не догадывалась, моментально найдя с ним общий язык.

Теперь я понимала, как Соня была счастлива появлению в её жизни отца.

Признаться честно, из-за этого я ревновала — делить абсолютную любовь ребёнка с кем-то другим после стольких лет казалось невыносимым. Но я старалась держать себя в руках — Соня нуждалась в Кирилле, поэтому я не могла им мешать.

— Я хочу кушать, — сказала дочка, крепко держа меня за руку. — Мы можем сходить в наше кафе? Мне так понравились картофельные оладушки, которые там готовят.

— Конечно. Но если хочешь, я могу тебе их дома напечь. Только придётся недолго подождать.

— Нет, — категорично ответила Соня. — Хочу в кафе.

Спорить с ней было бесполезно, поэтому я послушно согласилась, посадив дочку в детское кресло.

В кафе сегодня был аншлаг — бедные официанты носились от столика к столику, обслуживая многочисленных посетителей. Даже бедный бармен, который в обед прохлаждался, залипая в телефоне, работал в поту и мыле.

Нам с Соней повезло. Один из столиков, располагавшись рядом с окном, оказался свободным. Мне не особо нравилось есть на виду у прохожих, но выбора не оставалось.

— Какая встреча! — пока мы ждали свой заказ, сбоку я услышала довольный голос Кости. — Хорошо, что я вас здесь застал — хотел пообедать, а свободных мест нет. Где это видано, что в самом обычном кафе негде яблоку упасть?

— Ты говори-говори, да не заговаривайся, — усмехнулась я, недовольно посмотрев на Клюева. — Если считаешь это место самым обычным, значит, не стоит тратить своё драгоценное время и есть здесь.

— Я же шучу, — подвинув меня, Костя нагло сел рядом. — Сонечка, ты же не против, если я пообедаю с вами?

— Нет, — дочка пожала плечами, улыбнувшись. — В принципе, ты мне нравишься. Поэтому я разрешаю тебе дружить с моей мамой.

— Только дружить? — усмехнулся Клюев, получив от меня локтем в бок.