Просто о сложном
Шрифт:
На русском языке роман впервые был опубликован сразу же после его выхода на родине: в 1900 году, в Санкт-Петербурге, в типографии министерства путей сообщения. Год спустя новый перевод «Завещания чудака» вышел в издательстве И. Сытина.
Рассказ «Первые корабли мексиканского флота» относится к ранним прозаическим произведениям Жюля Верна. В конце 1840-х годов будущий знаменитый писатель вел довольно скромную для парижанина жизнь: дни проводил в ненавистной конторе, а свободное вечернее время делил между дружескими беседами в кругу молодых литераторов, музыкантов, артистов и сочинением то тягучих стихотворных трагедий, то незамысловатых водевилей. 12 июня 1850 года на сцене Исторического театра, которым руководил Александр Дюма, состоялась премьера одноактной комедии в стихах «Сломанные соломинки». Это был первый крупный успех начинающего провинциала. В том же году Верн сочиняет двухактную комедию «Гимар» и либретто комической оперы «Тысяча вторая ночь», музыку к которой написал его друг молодой композитор Иньяр. Казалось, путь выбран надежный, но кому теперь судить, достиг бы на нем писатель такой известности, какая выпала на его долю романиста?
Поворот в творческой судьбе Ж. Верна произошел после встречи с земляком — Пьером Франсуа Шевалье, издателем пользовавшегося успехом иллюстрированного журнала «Мюзе де фамий». Он-то и предложил молодому драматургу сотрудничество в своем издании. В сущности, Шевалье искал квалифицированного журналиста, который смог бы популярным языком излагать относительно трудные темы. И Верн как нельзя лучше подошел для этой цели. (Такую специализацию французы впоследствии назвали «вульгаризатор».)
Но на первых порах новый сотрудник не знал даже, о чем можно писать. «Обо всем,— беззаботно ответил издатель.— Вы вольны фантазировать о Мексике или Океании, о воздухоплавании или морских бурях, о землетрясениях или диких животных — о чем угодно, лишь бы было занимательно!» Кажется, молодой автор буквально воспринял это напутствие. Спустя две недели он принес свой первый рассказ.
Здесь было воистину все: козни злодеев, мятеж на корабле, убийство и наказание убийц, попытки продать похищенные суда, сухопутные приключения бунтовщиков, но прежде всего в рассказе была Мексика. Автор щедро воспользовался возможностью продемонстрировать свои общегеографические, ботанические, геологические и этнографические познания, поделиться сведениями о далекой стране, название которой многое говорило европейцам: на слуху еще была шестнадцатилетняя борьба мексиканцев за независимость от Испании, а совсем недавно, в потрясшем старую Европу революционном 1848 году, закончилась несчастливая для Мексики война с более могучим северным соседом, аннексировавшим почти половину ее территории.
Хотя описания природы в рассказе поверхностны и схематичны, герои примитивно разделены на положительных и отрицательных, а нравоучительный конец просматривается загодя, Жюлю Верну удалось совместить авантюрный сюжет с познавательными географическими сведениями, и — главное! — повезло с выбором творческой манеры, в основе которой лежит именно совмещение увлекательной фабулы и определенного набора научных данных, изложенных занимательно и к месту. Здесь читатель имеет возможность оценить первые шаги писателя по пути, приведшему его к мировой славе.
Разумеется, рассказ не отличается достоинствами позднейших романов, не свободен от фактических ошибок и неточностей, но не будем забывать, что писался он для не искушенного в науках читателя. Основным требованием заказчика была занимательность. Автор ее достиг, а финал рассказа, где наказывается порок, пришелся по нраву подписчикам журнала.
Успех был бесспорным, и вместе с новым заказом от Шевалье Жюль Верн увидел, хотя и не совсем еще ясно, свою собственную дорогу в большой литературе.
Новелла была опубликована на страницах июльского номера «Мюзе де фамий» за 1851 год. Позднее, в 1876 году, писатель несколько изменил текст, переиздав его под названием «Драма в Мексике».
«Приключения семьи Ратон» создавались уже маститым автором в 1886 году. Для Жюля Верна это был трудный год. Внук писателя Жан упоминает, что именно тогда началась депрессия, с которой всеми силами души пытался бороться дед. Становится заметной творческая усталость, «юмор постепенно исчезает из романов амьенского отшельника» [3] . 15 февраля писатель продает свою любимую яхту — стало быть, никогда уже больше ему не отправиться в далекие странствия! В марте умирает его постоянный издатель и верный друг Этцель, а за неделю до этого Жюля ранит его племянник Гастон, которого впоследствии признают психически неполноценным. Напряженными остаются отношения с женой.
[3] Ж. Жюль-Верн, цит. соч., с. 404.
Именно в такое время создается этот странный текст, который иные критики находят даже безвкусным и тяжеловесным. Большую часть мрачного 1886 года писатель лихорадочно работает над своей «волшебной сказкой», которую скорее можно было бы отнести к философским.
У Жюля Верна уже родились внуки: в 1885 году Мишель, в 1886-м — Жорж. Но сказка предназначена явно не им. Порой кажется, что она вообще не детская, несмотря на обороты вроде «Et alors, mes chers enfants» [4] и наставительные сентенции — такие, как «Тщеславие порождает глупость», «Гордыня всегда глупа», «…Коли начинаешь свою жизнь плохо, трудно выбраться на верный путь». Использование таких сложных понятий, как «метампсихоз» или «метаморфизм», мало осознаваемых ребенком цитат из Лафонтена и Менандра, постоянные нападки на женщин, причем именно на семейных женщин, прославление мудрости и скромности — все это позволяет утверждать, что сказка предназначалась именно взрослым. По мнению французского литературоведа М. Сорьяно, автор «Семьи Ратон» вообще обращается к самому себе [5] .
В таком случае многое становится понятным. Ратонна, вечная цель его нападок, тщеславная и сварливая, просто списана с жены Верна Онорины. В чем лишний раз может убедить едкая цитата из басни Лафонтена, которую мудрый Ратон постоянно повторяет, когда сварливая супруга особенно докучает ему. Прообразом кузена Рате мог послужить автору уже упомянутый племянник писателя Гастон или собственный сын. Отношение к сыну проглядывает и в некоторых чертах Кисадора. А философия папаши Ратона, призывающая к смирению, отражает мысли самого романиста в тот период.
М. Сорьяно, оценив сказку как пессимистичную, так формулирует ее основную мысль: «Ни одно живущее существо не избегнет законов Природы, которые определены природой хвоста» [6] .
В 1887 году здоровье писателя поправилось, улучшилось и душевное состояние. Жюль Верн принимает приглашение выступить перед публикой в Льеже. Для чтения он выбирает «Семью Ратон». Читает он в переполненном зале. Слушатели были изумлены, в публике было заметно какое-то стеснение, даже чувство неудобства. Но маститый автор не осознал этого. Он свято верил в то, что его выступление закончилось полным успехом. Только резкий отзыв на страницах «Фигаро» возвращает его к действительности. Однако ненадолго. Он продолжает верить в совершенство созданной им сказки и пытается уговорить Этцеля напечатать ее. «Этцель упирался, он не разделял нежные чувства автора в отношении «Семьи Ратон». Эта волшебная сказка… на его взгляд, создавала превратное мнение о творчестве писателя в целом. Как всякое произведение подобного жанра, сказка под прикрытием вымысла высмеивает людские пороки, так что сдержанное отношение к ней издателя вполне понятно» [7] .
Ж. Верн предлагает Этцелю пристроить «Семью Ратон» в какой-нибудь праздничный номер популярного журнала или крупной газеты. Так в конце концов и оказалось: сказка была напечатана в январе 1891 года в «Фигаро иллюстре». Однако все попытки книжного издания ни к чему при жизни писателя не привели. Только в 1910 году Мишель Верн опубликовал «Семью Ратон» в посмертном сборнике отца «Вчера и завтра», заново отредактировав текст.
Рассказ «В XXIX веке» относится к самому концу 1888 года. Как-то Мишель, сын писателя, признался отцу, что написал от его имени рассказ для нью-йоркского журнала «Форум». В течение всего этого года отношения отца с сыном налаживались, чему в немалой степени способствовал переход Мишеля к «вполне умеренной» [8] жизни. Жюль Верн с интересом отнесся к сообщению сына. Он отредактировал новеллу (а по другим сведениям — просто продиктовал новый текст) и согласился публиковать ее под своим именем.
[8] Слова Жана Жюль-Верна.