Просто секс, без любви

Киланд Ви

Следующей остановкой экскурсии оказалась, естественно, его спальня.

— Вау.

Когда он включил свет, я разинула рот. Как и во всем доме, тут было очень просторно. Огромная кровать-платформа была чуть приподнята, и с нее открывался волшебный вид на задний двор, больше похожий на лес. Пейзаж включал в себя скворечник с голубой сойкой, в данный момент восседавшей на крыше. И только подойдя ближе к окну, я заметила, что скворечник там не один. На самом деле их было довольно много.

— Любишь наблюдать за птицами?

— Нет. Моя мама любила. Хотя я всегда мечтал

о большом попугае ара. Как только я научился держать в руках молоток, то на каждый мамин день рождения сооружал ей скворечник. Она насыпала туда зерно и наблюдала за птицами на улице, и я втайне надеялся, что она поймет намек и позволит завести птицу в доме. — Хантер подошел ко мне и указал на скворечник, свисающий с ветки дерева справа. — Это самый первый. Я построил его, будучи семилеткой. Если заглянуть внутрь, то можно увидеть, что мама положила туда пластмассовых птичек. Я думал, что она делает это для привлечения настоящих птиц, однако через несколько лет она прекратила, а когда я спросил, почему, ответила, что теперь я наконец-то научился строить хорошие скворечники. Очевидно, пластмассовые птички не имели никакого отношения к привлечению других птиц. Внутри моих первых скворечников торчали гвозди, и мама боялась, что птицы могут пораниться.

Я рассмеялась.

— Забавно. Так мило, что она не хотела тебе рассказывать. Сколько их всего?

— Десять. Я делал скворечники каждый год с семи до семнадцати лет. Она просила только их.

— И перестал, потому что уехал в колледж?

— Нет. Когда мне было семнадцать, она умерла.

— О. Соболезную.

— Спасибо. — Он посмотрел в окно. — Ей бы понравилось это место. Стоит насыпать в скворечники немного корма, и задний двор превратится в птичник.

Я перевела взгляд на Хантера, который еще смотрел за окно. Он выглядел моложе при естественном свете.

— В тебе есть нечто большее, чем кажется на первый взгляд.

Он снова повернулся ко мне.

— Именно это я пытался сказать тебе в нашу первую встречу. Ты можешь узнать и увидеть гораздо больше. И сейчас мы находимся в идеальном для этого месте.

В его словах прозвучала шутливая нотка, но когда он положил ладонь мне на бедро и шагнул вперед, то в ощущениях, распустившихся в моем теле, ничего смешного не было.

За последние девять месяцев я ходила на свидания с несколькими мужчинами. И никто из них не воспламенил меня, как одним-единственным простым прикосновением мог воспламенить Хантер. На самом деле, разница между ними была такой колоссальной, что я убедила себя, будто это память преувеличила то, что сделал со мной этот мужчина. Как оказалось, преувеличенной была только степень моего отрицания.

— Поцелуй меня, — пророкотал он. Поднял руку и обвел мои губы кончиком пальца. — Черт, сколько же раз мне снился твой рот.

— Это не очень хорошая идея. — Я не убедила даже саму себя.

Хантер медленно склонил голову.

— Напротив. Очень хорошая.

— У нас есть дела.

— Которые могут и подождать. Один поцелуй.

Я не знала, смогу ли себя контролировать после одного поцелуя с этим мужчиной. Он медленно наклонялся ко мне, как бы

давая возможность остановить себя, что я и планировала сделать. Вот только тело не слушалось разума, и пока они отчаянно боролись друг с другом, губы Хантера прильнули к моим.

Я успела забыть о том, какие они у него мягкие, а когда Хантер притянул меня к себе, вспомнила, как это контрастирует с решительными движениями его рук. Пусть я и принудила себя забыть ощущения от его прикосновений, мое тело не забыло, как на них реагировать. Мои ноги сами собой поднялись и обняли его за талию. Хантер унес меня от окна, и прежде чем я сумела понять, куда мы идем, моя спина соприкоснулась с мягкой тканью покрывала.

— Хантер, — попыталась слабо воспротивиться я.

— Только поцелуй, — пробормотал он. — Пока что.

Прошли годы с тех пор, когда я вот так бурно с кем-нибудь обнималась. Наши тела сплелись, я цеплялась за его волосы, за спину, за все, до чего могла дотянуться, чтобы привлечь его еще ближе. Каждое нервное окончание в моем теле молило о большем, пока я целовала Хантера с такой страстью, которую не испытывала, наверное, ни с кем до него.

Меня целовали множество раз, но этот поцелуй оказался таким же волнующим, как самый первый, полученный еще в школе. А может и более, поскольку ни у одного школьника не было такого сильного, твердого тела, как у Хантера Делучия, прижимавшегося ко мне.

Я смутно почувствовала слабую вибрацию у бедра, но поскольку все мое тело звенело, поняла, что это мобильный, только после того, как он завибрировал во второй раз.

— Твой...

— Плевать, — выдохнул он.

Расслышав в его тоне отчаяние, я улыбнулась краешком губ. Но через десять секунд телефон зазвонил и у меня, и если в первый раз игнорировать звонок у нас получилось, то во второй уже нет.

Я выбралась из-под Хантера и нашла чертов телефон на полу у окна — там, где мы начали целоваться, — но звонок оборвался прежде, чем я успела ответить. На экране горело имя Саманты.

— Это Сэм.

Хантер вытащил телефон из кармана и проверил историю вызовов.

— Мне тоже звонила она, — проворчал он. — Наверняка хочет подбросить еще шесть заданий.

По-быстрому пригладив растрепанные Хантером волосы, я нажала «перезвонить».

— Ты где? — В голосе Саманты отчетливо слышалась паника.

— Расслабься. Мы уже забрали цветы, а сейчас приехали к Хантеру за колодцем желаний. Мы все делаем по списку.

— Нет! Вечеринки не будет! Анна рожает. Забудьте о списке. Скоро мы увидим ее малыша!

— Боже мой! Но ведь у нее срок только через шесть недель! — Я прикрыла динамик рукой и крикнула Хантеру: — Анна рожает!

— Доктор сказал, что малыш достаточно сформировался, а раз у нее отошли воды, то они не будут останавливать родовой процесс. Шейка матки раскрылась уже на четыре сантиметра.

— Какая больница?

— Седарс-Синай.

— Скоро будем.

ГЛАВА 8

Наталия

— Что? Ребенок уже родился? Я все проспала?