Просто совершенство

Бэлоу Мэри

– Никчемными? – переспросила она. – Нелепыми? Нет, разумеется. Я хотела бы прикосновений, ждала их, как и поцелуев. Особенно если бы была влюблена.

Джозеф повернулся к ней, и Клодия, заметив, что по-прежнему держится за его рукав, поспешно отдернула руку.

– Сегодня вечером по пути сюда я попытался поцеловать мисс Хант – эту вольность я позволил себе впервые. А она посоветовала мне не заниматься глупостями.

– Возможно, она просто смутилась или испугалась, – предположила Клодия, невольно улыбаясь.

– В

ответ на мои расспросы она подробно объяснила, в чем дело. Оказывается, поцелуи двух людей, образующих идеальную пару, – никчемное и глупое занятие.

Налетел ветер, закачал ветки над головами, на лице Джозефа заплясали полосы лунного света. Клодия удивленно смотрела на него. Что имела в виду мисс Хант? Разве можно считать их идеальной парой, если она не жаждет его поцелуев?

– Зачем же вы женитесь на ней?

Джозеф взглянул ей в глаза и ничего не ответил.

– Вы ее любите? – спросила Клодия.

Он улыбнулся:

– Пожалуй, больше я ничего не скажу. Я и без того слишком много наговорил, хотя дама вправе рассчитывать на мое молчание. Объясните, почему меня так и тянет довериться вам?

Пришла ее очередь промолчать.

Он все еще смотрел ей в глаза. Луна скрылась за облаком, но и без нее мрак не казался кромешным.

– А вы смутились бы или испугались? – спросил он. – Если бы я попробовал поцеловать вас?

Скорее всего и то и другое – в этом Клодия не сомневалась. Но вопрос принадлежал к риторическим.

– Нет, – ответила она так тихо, что сама ничего не услышала. Прокашлявшись, она повторила: – Нет.

Напрасно она ответила на риторический вопрос.

Маркиз поднял руку и коснулся кончиками пальцев ее щеки, приложил к ней ладонь, вздохнул, и Клодия вдруг поняла, что он ждал от нее ответа.

Она закрыла глаза, и их губы встретились.

Это прикосновение ошеломило ее. Его губы были теплыми и слегка приоткрытыми, имели привкус вина и легчайший аромат одеколона. Клодия ощущала тепло его ладони и дыхания. Слышала, как неподалеку поет соловей, а еще дальше кто-то пронзительно смеется.

Все ее существо отозвалось на поцелуй так, что впоследствии она гадала, каким чудом удержалась на ногах. Пальцы ее опушенных рук крепко сжались в кулаки.

Поцелуй продлился секунд двадцать, а может, еще меньше.

Но прочный фундамент ее мира пошатнулся.

Как только маркиз поднял голову, опустил руку и отступил, Клодия постаралась вернуть себе душевное равновесие.

– Вот видите! – воскликнула она. Увы, ее голос прозвучал слишком резко и бодро. – Я не смутилась и не испугалась. Значит, в ваших действиях нет ничего постыдного или страшного.

– Мне не следовало так делать, – сказал он. – Мне так…

Но Клодия неожиданно для самой себя вскинула руку и решительно приложила два пальца к его губам – чудесным теплым губам, которые только что поцеловали ее.

– Не вздумайте! – заявила она уже не столь неестественным, даже дрогнувшим голосом. – Если вы сожалеете о случившемся, значит, придется пожалеть и мне, а я не хочу. Я поцеловалась впервые за восемнадцать лет – и, вероятно, в последний раз в жизни. Я не хочу об этом жалеть и не желаю, чтобы вы раскаивались. Не надо, пожалуйста.

Он придержал ее руку, поцеловал ее в ладонь, но не отпустил, а прижал к складкам своего шейного платка. Даже в темноте Клодия отчетливо видела, как искрится смех в его глазах.

– Ах, мисс Мартин, а со мной такое случилось впервые за три года. Сколько лишений нам пришлось вынести!

Не удержавшись, она улыбнулась в ответ.

– В сущности, – отозвалась она, – я не возражаю против повторения.

Клодия чувствовала себя странно – словно кто-то другой говорит ее голосом, шевелит ее губами, в то время как настоящая Клодия Мартин изумленно наблюдает за ней. Неужели ее и вправду угораздило выговорить такое?

– И я не против, – подхватил маркиз. Долгое мгновение они смотрели друг на друга, потом он отпустил ее ладонь и обнял одной рукой за плечи, другой за талию. Клодия, которой надо было куда-то девать руки, ответила на объятия и подняла голову.

Рослый и сильный, он представлялся ей воплощением мужественности. На миг она по-настоящему испугалась. Сердце ушло в пятки, тем более что маркиз больше не улыбался. Но страх и опасения быстро улетучились, Клодию захлестнула волна ощущений, вызванных медленными и страстными поцелуями. От его прикосновений ее тело расцветало, забывало о том, что принадлежит преуспевающей владелице школы, учительнице и директрисе Клодии Мартин.

Она стала просто женщиной.

Ее руки лежали на стальных мышцах его плеч, пальцы запутались в густых теплых волосах. Его грудь казалась прочной, как стена, их бедра соприкасались, наполняя ее сладостной дрожью, которая спиралью поднималась вверх по телу.

Впрочем, обращать внимание на каждое ощущение Клодии было некогда. Она просто наслаждалась ими.

Маркиз приоткрыл губы, она последовала его примеру, наклонила голову и вздрогнула, едва его язык проник в ее рот, касаясь влажной внутренней поверхности. Он прислонил ее спиной к ближайшему дереву, у нее чуть не подкосились ноги, как только ладони маркиза заскользили по ее груди, бедрам и ягодицам.

Он вновь прижался к ней, и, ощутив затвердевшее свидетельство его возбуждения, она расставила ноги и прильнула к нему, больше всего на свете мечтая почувствовать его глубоко в себе. Как можно глубже.

Но ни на минуту она не забывала, что очутилась в жарких объятиях маркиза Аттингсборо, и потому не тешилась напрасными надеждами. Этого больше не повторится. Никогда.

Иногда и одного раза бывает достаточно.

Порой единственное свидание способно заменить все.

Клодия знала, что никогда не пожалеет о сегодняшнем вечере.