Просто так вышло
Шрифт:
Каждое утро, просыпаясь в слезах, мечтаю однажды разбудить саму себя, когда ты еще не исчез, но у меня никак не получается. Я так устала плакать.
Мамины волосы поседели. Так быстро и незаметно. Когда-то блестящие русые пряди покрылись пылью. Господи, ну почему все в жизни однажды покрывается пылью? Моя комната, моя душа, мамины волосы.
Жизнь стала невыносимой. Я уже не помню, когда в последний раз улыбалась. Учусь на заочном в одном из столичных университетов, почти ни с кем не разговариваю, стала черствой и неприветливой. На душе горько от того,
Я уже давно не чувствую голода или жажды. Мама пытается меня развеселить, разговаривает со мной, обнимает и не сдерживает слез. Папа стал часто задерживаться на работе. Он не спешит домой. В наших стенах поселилось отчаяние. В этом виновата я. Ничего не могу с собой поделать.
Сижу в самолете. Стюардесса предлагает мне кофе, но я отказываюсь и снова отворачиваюсь к иллюминатору. Там проплывают облака-безе. Когда-то давно я обсуждала их с любимым человеком. Помню его глаза, как он смотрел на меня и улыбался. Помню каждое мгновение, каждую секундочку, связанную с ним.
Его письма я изучила наизусть. Так странно, когда восемнадцатилетняя девушка цитирует слова никому неизвестного человека. Цитирует разговор о бабочках и о луне, соединяющей взгляды.
Женя так и не ответил на мое письмо. Прошло два года с тех пор, как он пропал. За это время я смогла собрать информацию о том, где он работал. Получила адрес этой компании и телефон.
Я устала просто ждать. Купила билет на самолет и отправилась искать ответы. Мне нужно узнать, что же произошло в тот день, когда он должен был прилететь.
«Моя маленькая», – он так нежно называл меня. Мне так не хватает его голоса, слов, взгляда, прикосновений. Не хватает уверенности, что он есть. Неважно – близко или далеко, но есть. Не хватает его зеленых глаз и небритой щеки. Все это сохранилось лишь в моих воспоминаниях.
Я очень хочу спать. Приходится сдерживать себя, чтобы не уснуть, ведь этот странный сон до сих пор мучает меня. Не хочу никому показывать свои слезы.
Берлин. Я впервые встречаюсь с этим городом, который разлучил меня с любимым. Четыре долгих года я не видела Женю. Два года не слышала голос, не получала писем и новостей.
Я сажусь в такси и называю нужный адрес. Таксист незаметно смеется над моим чудным акцентом, а я отворачиваюсь к окну. Мне все равно. Безразлично, что думает этот человек. Только один вопрос имеет для меня значение.
Передо мной высокое, стеклянное здание. Я захожу, показываю документ, сажусь в лифт и поднимаюсь на пятый этаж. За широкой стойкой администратора сидит девушка. Видимо, это офис-менеджер.
– Здравствуйте, – чуть улыбнувшись, обратилась я. – Скажите, могу ли я поговорить с госпожой Ольгой?
– У вас назначена
– Да, она меня ждет, – соврала я.
– Сейчас, подождите секундочку.
Молодая женщина проводит меня. Я захожу в просторное помещение: кожаный диван, дорогая мебель, безупречный ремонт, все искусственное и совсем неживое. Тошнит от еле слышного запаха ацетона.
Передо мной сидит женщина, примерно тридцати лет. У нее красивое лицо, но взгляд холодный и уставший.
– Здравствуйте, – начала я, заглядывая в глаза Ольге. От нее мне нужно было только одно – воспоминания. Где же те, которые мне так необходимы? Она прячет их… Пытается забыть.
– Здравствуйте. Прошу, присаживайтесь, – указывая на черное кресло, сказала она. – Как вас зовут?
– Ангелина, – сухо ответила я, и пауза повисла в воздухе. Где же они? Столько хлама в ее мыслях.
– Простите, у меня нигде не записано, что у нас с вами назначена встреча, – листая страницы коричневого блокнота, озабоченно говорила она. – Вы из какой компании?
– Я не из компании. Я пришла лично к вам.
– Как это понимать? Как вас тогда пропустили?
– Очень просто.
– Зачем же вы пришли ко мне?
– Чтобы узнать, куда исчез Женя, – после этих слов зрачки женщины расширились. В ту же секунду я нашла, то, что искала.
На полу грязной комнаты валялись осколки от стекла. Кто-то плакал. Это была Ольга. Она била посуду, неприятный звон разносился по квартире.
В углу комнаты на подзарядке лежал телефон. Оля то и дело, подходила к нему и набирала чей-то номер, но никто не отвечал. Снова и снова, она била посуду, рвала шторы и плакала – телефон молчал.
Эти воспоминания вдруг оборвались и начались другие. Я увидела седого мужчину, сидящего за большим столом. Это был Ольгин отец.
– Что же ты натворил? Что же ты наделал? – упав на колени, в слезах кричала женщина. – Зачем ты его убил? Зачем? – держась за живот, она корчилась от невыносимой боли.
– Прекрати орать… Я сделал то, что посчитал нужным.
– Господи, я же любила его, он был мне нужен! Зачем ты убил его? – Слезы наворачивались на мои глаза, но я держалась изо всех сил, чтобы не потерять сознание.
– Он тебя не любил и не собирался жениться. Я просто раздавил гадкого таракана, посмевшего тобой воспользоваться.
– Что ты натворил? Что ты натворил? – захлебываясь солеными слезами, все громче кричала Ольга. Ее тело трясло от судороги.
– Какая-то мразь позволила себе поднять руку на мою дочь. Он заслужил это наказание.
– Ты что, Бог?! – кричала она. – Ты не вправе решать, кому жить, а кому умирать!
– Закрой рот! Я вправе, – закричал седой мужчина, встав из-за стола. – И если ты не прекратишь эту истерику, я и тебя убью, неблагодарная сука! Я сделал это ради тебя. Ты даже представить не можешь, что я пережил, когда пришел к тебе домой и увидел кровь, слезы, разбитый стол и синяки на твоих ногах. Мы вывели его прямо из самолета. Ему не хватило десяти минут, чтобы улететь.