Шрифт:
Глава 1
— Андрей, мне искренне жаль, что так вышло. Но я не дам посадить за решётку единственного сына. Каким бы он ни был, — сказал сидевший напротив меня мужчина.
Палец зло скребанул по тачпаду, сместился на пару миллиметров. Щёлк — на экране планшета высветилась буква «С». Очередное усилие — «П». Пальцы слушались плохо, норовя промахнуться по нужной букве. Как я мог простить человека, убившего мою жену и сделавшего меня инвалидом? Минута мучений, и я сложил слово: «Справедливо?».
— Справедливо? Нет. Конечно, нет! — ответил посетитель. —
На секунду он замолчал. Осмотрел меня холодным, цепким взглядом. Ни говоря ни слова, снял очки, достал бархатную салфетку с вышитыми инициалами «ПАР» и протёр стёкла эксклюзивных очков, сравнимых по стоимости с новым автомобилем.
Я догадался, что означают эти три буквы — Прохоров Александр Романович, отец Егора, того недоноска, который сломал мне жизнь.
— Через два дня с него снимут домашний арест, и на этом вопрос закроется. Окончательно, — продолжил он.
Его взгляд безучастно скользнул по мне, словно по предмету интерьера, вызывая внутри меня новый приступ бешенства.
— Тварь! — не совладав с собой, я выдал новое слово.
Прохоров улыбнулся уголками губ. Что ему до метаний какого-то инвалида…
С другой стороны, на какой результат я рассчитывал? Сын одного из богатейших людей в стране не может сесть за банальное ДТП, пусть и с многочисленными жертвами. Не уверен, что его бы закрыли даже за массовую резню бензопилой в центре города. Удивительно, что папаша вообще решил появиться в моей больничной палате и выказать хоть какое-то, пусть и вымученное извинение.
В тот день я проснулся рано. Потянулся, жмурясь от солнечных лучей, пробивающихся из-за штор. Аккуратно провёл ногтем по закинутой на меня руке жены, от чего та слегка заворочалась. Не буду будить, решил я, пусть ещё немного поспит. Чуть приподнялся на локте, взглянул на её безмятежное лицо, залюбовался кудрявыми чёрными волосами, едва искрящимися от падающих на них лучей солнца. Чуть касаясь, чтобы не разбудить, поцеловал в щёку, на секунду уловив цветочный запах духов.
Тихо встал с кровати и так же на цыпочках пошёл на кухню, стараясь издавать как можно меньше шума. По пути заглянул к дочке. Обняла своего любимого плюшевого дракончика и спит — мой подарок на день ангела пришёлся ей по душе, и она почти никогда с ним не расставалась.
Радостное предвкушение переполняло. Сегодня очень важный день: наконец-то я решился сбросить узы наёмного работника и подготовил все необходимые документы для регистрации своего дела. Пусть небольшого, но своего. Хватит просиживать штаны в конторе, всё больше и больше превращаясь в одного из представителей офисного планктона. Пора действовать и брать жизнь в свои руки.
Решил не садиться за руль, а проехаться на метро. Так быстрее. Заявку на регистрацию собственного дела я отправил пару дней назад. Сегодня мне предстояло забрать готовые документы. Два часа мотаний по кабинетам, десяток подписей, и я стал обладателем гордого статуса частного предпринимателя.
Посмотрел на часы. Стрелки показывали 10:30. До следующей встречи с арендодателем осталось чуть больше двух часов. Успею прогуляться пешком, благо идти недалеко. Через дорогу раскинулся городской парк. Решил сделать небольшой крюк. Так немного дальше, но пение птиц, шум листвы, радостные крики играющих детей заставляли лететь вперёд в радостном предвкушении.
К месту встречи я добрался за полтора часа до назначенного времени. Покрутил головой в поисках, где бы скоротать время. К счастью, в сотне метров, недалеко от оживлённой дороги, раскинулось летнее кафе с плетёными стульями и небольшой зелёной изгородью. Симпатичная официантка принесла меню. Телефон издал мелодичную трель. Звонила Лена.
— Привет, дорогая. Уже проснулась?
— Да. Женька разбудила. Спрашивает: «Где папа?». Знаешь, что я подумала? Мы сейчас собираемся и едем к тебе. Проведём пару часов вместе, а потом уже побежишь по делам. Согласен?
В этот момент я остро ощутил разницу между человеком, работающим на «дядю» и на себя. Будь я по-прежнему наёмным работником, то позволить себе вот так утром провести время с семьёй у меня бы не вышло. Нет, у меня была и достойная зарплата с хорошей должностью, и уважение начальства, но всегда хотелось чего-то большего. И хотя дел на сегодня запланировано ещё много, я не стал отнекиваться и продиктовал адрес.
— Выезжаем, целую, — сказала Лена и положила трубку.
Девчонки приехали быстро, слава всем богам Лена не входила в ту категорию женщин, которым нужно собираться по два часа. Женька всё так же сжимала плюшевого синего дракона. Подбежала ко мне и стала проситься на руки. Лена же просто подошла, поцеловала и села напротив.
— Зная тебя, могу сказать, что заказ ты уже сделал, — с улыбкой и лёгким, смешливым прищуром сказала она.
— Да, — слегка улыбнулся я.
И действительно, заказ я уже успел сделать, но только для дочки. Не успела она залезть в плетёный стул, как перед ней поставили большую вазочку с мороженым, посыпанным шоколадной крошкой. Две пары глаз уставились на меня: радостные дочкины и слегка осуждающие у жены.
— Не торопись, ешь потихоньку, — сказала она дочери.
Я открыл меню, есть особо не хотелось, но раз уж выпала возможность провести время с семьёй, почему бы не побаловать себя десертом…
Сзади раздался противный визг шин и истошный крик какой-то девушки. Скрип сминаемого металлического ограждения резанул по ушам. Я подскочил с кресла и увидел, как чёрный джип, столкнувшись с бордюром, встал на дыбы, подпрыгнул и полетел прямо на нас, сметая всё на своём пути. Я слышал истории, что в критических ситуациях человек способен на такое, о чём в спокойной обстановке даже и помыслить трудно. Не солгали.
Не знаю как, но я успел отбросить дочку в сторону. Кинулся к Лене, но тут меня сплющило. В спине взорвался комок боли. Пришли боль и тьма…
Пришёл в себя через месяц, когда врачи не надеялись, что я выживу. Сорок четыре часа на операционном столе. Весь перемотанный бинтами, в ногах и руках торчали металлические штыри. От некогда здорового и крепкого тела не осталось и следа. Сейчас я больше походил на безвольную, поломанную куклу или мумию, если судить по количеству белых повязок. Или на больного чумой, если судить по запаху гноя.