Просторы Многомирья
Шрифт:
Краем глаза Эльрика увидела некое движение. Быстро оглянулась…
Тьма ещё больше сгустилась. Грозовые тучи полностью обхватили мир-дворец, и даже самые слабые отсветы солнца не проникали в это место.
И только в беспорядочных, то близких, то далёких, то совсем слабых, то достаточно ярких вспышках молний, Эльрика могла видеть окружающее…
Вот поблизости полыхнула молния, и девушка увидела, что прежде лежавшие на полу тела хэймегонцев и балдогов ползут к провалу в центре залы.
Но ползли они не по своей
Громко зарычала Ява. Эльрика обернулась и увидела, что одна из этих чёрных прядей выползает из-за ближней колонны. Эльрика быстро положила Пуддела на пол, распрямилась, выставила клинок…
Ява прыгнула, вцепилась в этого странного врага когтями, хотела и клыками перегрызть, но не смогла. Эта пантера, несмотря на свою природную силу, вдруг оказалась совершенно беспомощной; дёрнулась пару раз и замолкла… Чёрная вуаль тут же оплела её, потащила к провалу, где канули уже несколько оплетённых хэймегонцев и балдогов.
Эльрика хотела было броситься на помощь, но тут вскрикнул её отец. Оказывается, ещё один отросток из извивающихся чёрных прядей обхватил его ногу и теперь также тащил к провалу в центре залы.
Принцесса понимала, что дотрагиваться до этой черноты нельзя, но надеялась, что через клинок ничего не пройдёт. И она из всех сил ударила по той весьма тонкой части вуали, которая держала парализованного Пуддела за лодыжку. Клинок, словно живой, взвизгнул, и, вырвавшись из рук Эльрики, отскочил в сторону; девушка же почувствовала во всём теле одновременно и жжение и холод; её начало трясти…
Надвигалась ещё одна чёрная вуаль: и теперь Эльрика точно видела, что она состоит из множества тонких чёрных волосков, каждый из который шевелился, жил своей жизнью.
Эльрика пятилась, отступала, но уже не могла двигаться так резво, как прежде. Её тело продолжало трястись, ноги подгибались…
Но вдруг появилось изумрудное свечение. Что это значило? Откуда мог взяться этот странный, и всё усиливающийся, становящийся уже ослепительно ярким свет? Быть может, ещё одна штучка врага? Но нет — не похоже.
Оказывается, чёрным вуалям совсем не нравилось это изумрудное свечение. Они поскорее утащили в провал добычу (в том числе Яву и Пуддела), а оставшиеся замерли, выжидая…
Раздался грохот и треск. С купола посыпались крупные, толстые куски мрамора и появилось нечто, похожее на изумрудное солнце. Это нечто стремительно надвинулось на тёмные вуали, ударило по ним…
И снова — треск и грохот. Пол сильно всколыхнулся, его рассекли новые трещины, и Эльрика едва не упала в одну из них, но всё же успела схватиться за край и повисла над пропастью, дна которой не было видно. Из глубины доносился угрожающие шорохи…
Конечно, прежде Эльрика без всяких проблем смогла бы подтянуться, выскочить, совершить ещё несколько акробатических номеров, но теперь тело плохо слушалось её. Из всех сил старалась она выбраться наверх, но ничего не получилось…
Камни продолжали вздрагивать, полыхало изумрудным светом, но что происходит там, наверху, Эльрика не могла увидеть. Главным было — удержаться…
По щекам Эльрики текли слёзы — это были слёзы жалости к отцу и Яве, которых уже не чаяла увидеть живыми, и это были слёзы бессильной ярости. Она жаждала сражаться, и мне могла…
Постепенно удары и всполохи умолкли. Даже и громы гремели реже. А Эльрика всё висела, и не могла подтянуться, чувствовала себя беспомощной…
И вдруг услышала над собой голос:
— Здравствуй. Я помогу тебе.
И, подняв голову, увидела, что над трещиной склонился юноша, самый красивый из всех, когда-либо виденных ею. И это было не удивительно, так как среди вырождающихся хэймегонцев она вообще не видела красивых или хотя бы нормальных юношей.
Юноша протягивал к ней руку и говорил сочувствующим тоном:
— Не бойся — мы отогнали чудище.
— А кто ты такой? — спросила Эльрика.
— Я — Винд, и сейчас познакомлю тебя со своими друзьями…
Тогда Эльрика подняла к нему свою всё ещё слабую руку, и он помог ей выбраться. И принцесса увидела, что в зале больше нет ни чёрных вуалей, ни хэймегонцев, ни балдогов, ни Явы. Зато возле поглотившего их провала стоял парусный корабль, который пульсировал изумрудным сиянием.
От носа до кормы в этом корабле было не менее десяти метров; и по всей его поверхности пробегали блики, выражающие бессчётное множество оттенков зелёного цвета. А неподалёку от корабля на переломленной колонне сидела и вычищала свои сияющие мягким золотистым светом перья птица.
Винд представил своих друзей:
— Вот это корабль по имени Крылов, он понимает все наши слова и сам умеет разговаривать. Птицу зовут Ашей, она хоть и не умеет говорить, но тоже понимает нас. Наша родина — мир Каэлдэрон. Слыхала о таком?
— Нет. В первый раз слышу, — честно ответила девушка.
— Вообще-то, я уже должен был туда вернуться, но сложились определённые обстоятельства. Хочешь расскажу?
— Можешь рассказать. Меня, кстати, Эльрикой зовут.
— Ага… Ну так я начинаю рассказывать…
— Нет, обожди. Ты лучше скажи, что вы с этой тьмой сделали?
— Я, честно говоря, ничего не делал, а вот Крылов…
И в воздухе музыкой поплыл тёплый, мелодичный голос летучего корабля:
— Я не знаю, что это такое было, но оно, чёрное и бесформенное, приползшее из глубин твоего каменного мира, оказывается, боится света, который льётся из меня. Так что никаких подвигов я не совершал. Всё получилось само собой…
— Но, если оно боится твоего света, то можешь ты преследовать его?