Простой советский спасатель 2
Шрифт:
Меня качнуло, я оперся о стену, постоял, передохнул и вернулся к камышам. Осторожно спустился по камням к воде, прошел чуть подальше, чтобы не маячить перед глазами у бдительных граждан отдыхающих. Стараясь не цеплять голову, стянул рубашку и оглядел её. Воротник оказался залитым кровью. Я закатал штанины и осторожно зашел в море. Меня снова качнуло, и я решил не рисковать с наклонами.
Снял брюки, отыскал камень посуше, уселся на него и принялся застирывать рубашку. Если кровь сразу не застирать холодной, потом замучаешься пятна выводить. Правда,
С трудом отстирав кровь, поплескал морской воды на голову, смыл засохшую корочку, поморщился — защипало. Посидел, приходя в себя, голова чутка кружилась. В глазах прыгали метелики, особенно шустро при резких движениях. В висках шумело. Черт, неужели сотрясение заработал? Только этого мне полного счастья не хватало.
Так. Все, пора на работу. Поднялся, отошел к стене, облокотился на нее и, с трудом удерживая равновесие, натянул штаны и рубашку. Выбрался наверх и потихоньку двинул в сторону спасательной вышки.
Со стороны я себя не видел, но образу советского гражданину видимо не соответствовал. Отдыхающие от меня не шарахались, но мамаши крепко брали детей за руку и торопились обойти по широкой дуге. Мужики сочувственно и понимающе хмыкали, решив, что я с будуна. До вышки оставалось чуть-чуть, я даже видел лоток с пирожками, только никак не мог понять, Дуся или её напарница стоит за прилавком.
В конце концов, в мою сторону ожидаемо двинулся милиционер. С крыльца опорного пункта лениво спустился молодой сержантик и двинулся в мою сторону.
— Товарищ! — строго окликнули меня.
Я сделал вид ,что не услышала и продолжил свой путь. Документов при себе не было, а возле вышки либо Женька мою личность подтвердит, либо Сидор Кузьмич уже на месте, ждет опоздуна.
— Товарищ! — раздалось ближе и еще строже.
Да что ж ты такой настырный-то, а? Неймется тебе! Скучно, что ли? Или первый день на службе?
— Товарищ! В мокрой рубашке! Остановитесь немедленно!
Я упрямо шел, стараясь не спешить, чтобы этот чудик мне сопротивление или побег не приписал, если сейчас не удастся от него отвязаться. Но мент оказался упорный. Меня похлопали по плечу, и я вынужден был остановиться.
— Товарищ! Предъявите документы! — раздался сердитый голос.
Я вздохнул и медленно повернулся.
— Тьфу ты, Леха, ты что ли? Ты чего в таком виде? Я тебя за алкаша принял! Ты откуда? Сто лет не виделись!
Я пытался сообразить, что хочет от меня невысокий сержантик. Но в голову упорно лезла чушь? Как он с таким маленьким ростом дотянулся до моего плеча? Прыгал что ли? С трудом до меня дошло, что милиционер обратился ко мне по имени, значит, мы знакомы. Осталось понять, откуда я его знаю, и как его зовут.
— Ну, ты чего? Это же я, Василий Чудной!
Дал же бог фамилия прям как знал, кем человек станет.
— Слушай,
— Да ты что? А где? — заволновался Василий. — Пошли скорей в опорный пункт заявление напишешь!
— Да ну, зачем? — я вяло отбрыкивался от активного милиционера. — Я даже не видел того, кто это сделал. Со спины зашел, гад. Как ты его искать будешь? Только висяк очередной заработаешь. Начальство по голове не погладит. Оно тебе надо?
Сержант скис. Видимо, очень хотел по горячим следам раскрыть преступление, но ума хватило понять, что я прав. — не найдёт он никого. Мужика в кепке ищи теперь свищи. А то, что он с кем-то из ментов на порожке опорника общался, так то еще выяснить надо, с кем говорил. Может, случайный прохожий по делу заходил. Лица милиционера я тоже не видел. Вот и получается один сплошной геморрой и никакой полезной информации.
— Слушай, пошли я тебя хоть до медпункта доведу. На тебе лица нет. Бледный как рыбное брюхо, — забеспокоился Василий, заглядывая мне в лицо. — Рухнешь тут в обморок, что мне с тобой тогда делать прикажешь?
— Да мне на работу надо… — я вяло махнул рукой в сторону спасательной вышки. — Сидор Кузьмич… Женка…
— Да скажу я Кузьмичу, — Василий схватил меня за локоть и уверено развернул в сторону опорника. — Пошли, кому говорю!
— Правильно, товарищ милиционер! — раздался откуда-то противный голос. — Так его! В кутузку! Ишь ты, пьянь! С утра уже на бровях! А еще, небось, комсомолец!
Мы оба вздрогнули, словно нас застали за местом преступления. Сержант обернулся первым, я чуть медленней. Дородная дама, крепко сжимая одной рукой ладошку пухлого меланхоличного мальчика в панамке, другой прижимала к широкой бумажный пакет. Из него умопомрачительно пахло свежеиспеченными чебуреками.
Рот у меня наполнился слюной, желудок ни с того ни с сего взбунтовался. Я попытался сглотнуть. Резко закружилась голова, и меня затошнило. Я прикрыл глаза и задышал часто-часто, пытаясь купировать приступ.
— Во, ты смотри задышал. Товарищ милиционер! В кутузку его надо, вы гляньте на эту морду бандитскую. А глаза-то глаза! Так и зыркают! — разорялась тетка, отодвигаясь подальше но не покидая место событий.
— Гражданочка! Проходите мимо! Не видите, человеку плохо! — Василий попытался остановить разгорающуюся склоку, но дама была настроена решительно.
— Конечно, плохо! Зеньки-то с утра залил. И как не стыдно-то, а? Мать небось есть, мучается с тобой, иродом!
— Котенька, — к нашей компании шумно отдуваясь, полубегом подходил тучный мужчина. Походу, дама выливала сейчас на меня всю свою семейную жизнь. Судя по красно-кирпичному личика благоверного, мужчина большой любитель закладывать за воротник.
— Где шлялся, ирод? — рявкнула котенька. — А-а-а, тоже с утра глаза свое поганые залил?
— Котя, ну что ты, в самом деле, — залебезил мужик, пряча глаза. — Не пил я, чесс слово. Я только квас!