Простой советский спасатель 3
Шрифт:
Галчона всегда смеялась с этого моего пристрастия, шутила, что у меня мозг — эрогенная зона. Собственно, наверное, так оно и есть. И, как ни странно не ревновала, верила мне, как и я ей. Черт, ну вот опять меня тянет не в ту степь.
Я дернул головой, прогоняя посторонние мысли, и продолжил наблюдение. Нина стояла, нетерпеливо поглядывая на крохотные часики на руке, и нервно постукивая ножкой по тротуару, явно кого-то ожидая. Ждать или не ждать? Я оглядел авоську бабы Сони, и, надеясь, что в ней нет ничего скоропортящегося, решил, дождаться человека,
«Зашибись!» — вырвалось у меня вслух, когда я увидел, кто за ней приехал. Из «Жигулей» последней модели вышел неизвестный мужик в кепке с длинным козырьком, которого я преследовал от опорного пункта на пляже. Тот самый, если мои подозрения верны, который от души приложился к моей многострадальной голове.
Черт! И что теперь делать? Я оглянулся без особой надежды в поисках такси. Ну да конечно, наши люди на такси в булочные не ездят, тем более в разгар рабочего дня. Это для отдыхающих отпуск, а горожане работали. Чтобы поймать машину с шашечками, нужно выйти из дворов и дойти до остановки, где обычно стоят таксисты.
Тем временем мужик в бейсболке открыл Нине дверь, но женщина не торопилась садиться в салон, что-то выговаривая собеседнику, и ему это явно не нравилось. Он схватил ее за плечи и резко встряхнул. Нина вскрикнула, я решил вмешаться. Но в этот момент моя первая любовница в этом времени вырвалась из жестких объятий, что-то резко бросила в лицо водителю, и с достоинством королевы села в автомобиль.
Неопознанный товарищ склонился и что-то сказал сидящей в салоне Нине, затем захлопнул дверь, обошел «Жигули» спереди сел за руль и тронулся с места. Я шагнул назад, прячась с другой стороны ствола. На всякий случай решил запомнить номер машины. Чем черт не шутит, друг знакомый сержантик сумеет выяснить, кому принадлежит транспорт.
Я метнулся было за машиной, чтобы посмотреть. Куда свернет но потом плюнул на это гиблое дело. Какая разница, направо или налево уедут интересующие меня товарищи, если перед ними целый город. И вычислить даже примерно путь и конченую точку я не смогу. Разве что прогулять на ту квартиру где мы с Ниной отжигали. Кстати, какой сегодня день недели? Встреча с жгучей брюнеткой планировалась на среду, но у меня такое ощущение, что я ее благополучно про… фукал. Но сходить, думаю, не помешает вдруг что-то да выясню. В моем положении любая информация — шанс выкрутиться и остаться в живых.
Я шел по Полевой, поглядывая на номера домов, и мусолил в голове случайно увиденную встречу. Что если это конкурентная группировка? Если предположить, что за мифическим золотом Юсуповых охотится не только предполагаемый наследник, точнее, бастрад, а кто-то еще?
Спрятать такую кучу золота в подвалах банка одному не под силу. Значит, информация могла пойти по рукам, от отца к сыну так сказать, и дальше. В результате звезды сошли здесь и сейчас, и обе банды искателей приключений оказались в Энске в одно время.
Либо это одна и та де контора, к примеру, все тот же Комитет государственной безопасности.
В результате конкуренции кто-то да отыщет если не сам клад, то новые следы. Интересно, а начальники мичмана знают о том, что он вполне возможно сын кого-то из князей Юсуповых? И кем была его мать? не факт, что это важно, но неплохо было бы узнать. Осталось придумать — каким образом.
Так, прокручивая в голове мысли и домыслы, я дошел до дома бабы Сони. Постучал в окно и отдал пацаненку, который открыл калитку, авоську с продуктами, передав на словах наказ бабушки положить все в холодильник, не забыть пообедать свежим борщом и не таскать весь день одни пирожки.
Мы с парнишкой понимающе переглянулись после моих слов: какой уважающий себя пацан будет лопать борщ, когда есть бабушкины пирожки, а в холодильнике стоит бутылка молока? Расстались мы хорошими знакомыми пожав друг другу руки.
Я перешел через дорогу и постучал в окно с затейливыми деревянными обналичниками, выкрашенными синий цвет. Перед домом Василисы раскинулся шикарный палисадник, возле которого пристроилась лавочка с резной спинкой.
Примерно до середины девяностых по всему частному сектору почти у всех дворов стояли скамейки, на которых вечером собирались соседи посплетничать, обсудить последние новости. Возле некоторых домов стояли столики, сколоченные добрым хозяином. За ним мужики обсуждали политику и резались в козла.
Ближе к двухтысячным всю красоту хозяева извели под корень. Пьяные малолетки и алкаши устраивали срач и разборки под окнами, по утрам земля возле скамейки превращались в мусорную свалку: окурки, бутылки, шприцы и презервативы выжигали настроение напрочь.
Жизнь стремительно менялась, и я никак не мог понять, когда и как молодое поколение превратилось в свиней? Мы тоже сидели на этих же самых лавках вечерами, где-то нас гоняли, где-то не трогали. Но после нас максимум что оставалось — шкорки от семечек которых к вечеру хватало у всех дворов после посиделок.
Я постучал в окошко, и принялся ждать ответа. Тюль дрогнула, на меня глянула Василиса, улыбнулась и исчезла. Минут через пять клацнула ручка калитки и на улице показалась старшая медсестра. Сейчас в домашнем летнем ситцевом халатике, без популярных синих теней на веках и морковных губ Тимофеевна казалась моложе лет на пять. А может специально краской добавляла себе возраст для солидности.
— Привет, — я улыбнулся. — Спасибо за помощь.
— Привет, — Василиса улыбнулась в ответ. — Не за что, — девушка пожала плечами. — Если честно, просто испугалась, когда тебя забрали. Вот и решила домой забрать, вдруг обыск, объясняйся потом что за бумаги и где взяла. Ох, и зла я на тебя, Лесаков, — Тимофеевна покачала головой. — Втянул меня в неприятности! За что тебя гэбисты-то упекли?