Простой советский спасатель
Шрифт:
Я уже хотел сработать под дурочка, и поинтересоваться, куда это друг-товарищ так прихорашивается, как вдруг вспомнил утреннюю Женькину болтовню про каких-то северянок, про то, что я кого-то обещал покатать на кораблике.
Так, предположим, работа на пляже. Я задумчиво окинул взглядом куцый набор обуви. На нижней полке стояли только кеды. Я не успел определиться, Жека прошел мимо меня к выходу и сунул ступни в темно-синие сланцы. Рядом стояли еще одни. Я рискнул предположить — мои. Быстро вытащив шорты и такую же майку, я, не стесняясь стащил с себя футболку и треники, нацепил «униформу», мысленно порадовался
— Пошли что ли?
— Сумку брать будешь?
Я оглянулся. На стуле возле двери валялась сумка из искусственной кожи с надписью Lada Avtoexport. Я ухмыльнулся: отец подарил мне такую же на десять лет. Хитро улыбаясь, предложил заработать рубль за внимательность.
Помнится, я целые сутки рассматривал этот шедевр советской кожгалантереи, пытаясь понять, что в нем такого скрытого или тайного. Пока, наконец, не обнаружил, разглядывая сумку с увеличительным стеклом, что машина на картине праворульная!
Мы не успели выйти из комнаты, как двери распахнулись, и к нам ввалился запыхавшийся пацан, по виду первокурсник.
— Стучаться не учили? — недовольно буркнул Женька.
— Здрастьте, — дерзкий пацаненок, глядя на нас нахальным взглядом, постучал по косяку. — Там это… Петрович объявил общий сбор в комнате отдыха. Срочно! Прям щаз! Быть всем!
Малолетний сайгак развернулся и, не прощаясь, помчался дальше по коридору. Через минуту мы услышали, как он врывается в очередную комнату и с порога тараторит ту же самую инфу.
«Надо же. И тут Петрович… Кто такой? Тренер? Педагог?» — размышлял я, топая за погрустневшим Женькой. Не иначе как у него на пляже срывалось утреннее свидание. Не повезло парню.
Мы спустились на первый этаж, свернули направо, ввалились в небольшую светлую комнату, и нестройно поздоровались на два голоса. Нам ответил такой же хор юношеских ломких басков и один прокуренный взрослый голос велел подходить поближе и слушать внимательно. Что мы и сделали.
Когда невысокого роста кряжистый мужичок в тельняшке обернулся, я едва не потеря дар речи: передо мной стоял Петрович собственной персоной! Мой начальник из той моей реальной жизни. И только спустя пару минут до меня дошло — это не он! Я выдохнул и, наконец, услышал, что он что-то раздраженно, даже зло, объясняет парням. На последней фразе я окончательно включился.
— Так, орлы!– Петрович сердито рубанул воздух ладонью. — Повторяю для особо одаренных! На сегодня все свиданки отменяются! Вечером мы при полном параде идем патрулировать город вместе с ребятами из ДНД. Я все сказал!
Глава 4
Наша компания недовольно загудела.
— Не обсуждается! — отрезал Петрович. — Сегодня концерт на открытой сцене. У милиции на вечер запланирован рейд. В последнее время карманников много развелось. Мы на подхвате, смотреть в оба! Форма одежды — парадная! Встречаемся в шесть возле опорника! Повязки нам выдадут! Всё, свободны! Марш на дежурство. Там, поди, уже все утопленницы устали тонуть, вас дожидаючись! — хмыкнул тренер нашей сборной по парусному спорту.
Мы гурьбой высыпали из общаги и разошлись парами в разные стороны. Пляжей было несколько: Центральный, Каменка, Детский (он же Козий) и Пятачок на самой оконечности Городской
Именно нам с Жекой предстояло дежурство на Пятачке: знали мы его как свои пять пальцев, потому что занимались в учебно-спортивной парусной секции. Пока ждали автобус, решили выпить по кружке холодного кваса.
Слегка помятая желтая бочка стояла в тени старого разлапистого клена. Странно, совсем не помню, в каком году квасные бочки исчезли с улиц нашего курортного городка. Сейчас квас разливают в заводские металлические кеги, продают в пластиковых полторашках или банках. В советских квасных бочках из моего детства даже в самую сильную тридцатиградусную жару квас всегда оставался холодным
На стуле, как на троне, восседала дама средних лет с суровым неприветливым лицом легендарных советских продавщиц. Облаченная в почти белые халат и косынку, женщина наливала страждущим кому в поллитрушку за шесть копеек, кому в граненный стакан за три. За трехлитровый термос народ отстегивал тридцать шесть медяков. А если накинуть сверху четыре копейки, то продавщица наливала холодненького прям с горкой!
Я завис, разглядывая пацаненка лет десяти, который стоял в очереди с красным в горох бидоном. Точно такой же был у нас. Все лето именно я бегал за квасом к военторгу. Впрочем к нему же с этой посудиной я ходил и за молоком. В тени высоких ясеней располагался молочный киоск. Там из больших блестящих фляг такая же дородная дама разливала огромным половником в тару советских граждан молочко. Двадцать восемь копеек за литр!
Подошла наша очередь, и мы с Женькой заказали две поллитры. Отошли в сторонку и принялись неспешно пить. Автобусы ходили редко, так что летнюю ленивость мы отчасти могли себе позволить.
Я наблюдал, как продавщица ловко ставит грязные стаканы на вертушку и ополаскивает их водой, и размышлял: не хочется признавать, но походу я оказался героем одной из своих любимых книг. Попал в тело молодого студента и теперь проживаю его жизнь. Точнее, буду жить свою собственную заново…
Поздравляю тебя, друг ты мой Лёха, даже здесь, в этом далеком 1978 году, ты никто иной как спасатель! Второй шанс, говоришь? Ну-ну. Я вышел из благостной тени деревьев в объятия горячего южного солнца и заказал еще одну кружечку кваса, радуясь, что расстроенный из-за вечера Женька не мешает мне думать своей болтовней.
Нет, дорогой товарищ спасатель второго класса Алексей Степанович Лесовой, это всё не сон, это твоя новая реальность в твоем родном городе, в котором ты родился и вырос, из которого ушел в армию. В котором до сих пор тянешь лямку в поисково-спасательном отряде МЧС.
Сейчас, когда воспоминания студента полностью осели в ячейки моей собственной памяти, я осознал, что с именем мне повезло. Студент-второкурсник оказался почти полным тёзкой, звали его Алексей Степанович Лесаков! Парень он был хороший, после первого курса остался сиротой, умерла бабушка, которая воспитывала его с пятнадцати лет: родители-альпинисты погибли в горах при сходе лавины.